Это было в Краснодоне

Вечером первого января 1943 года в доме Виценовских состоялось последнее заседание штаба «Молодой гвардии». Вёл его Олег Кошевой. Единогласно было принято решение: всем членам организации разобрать оружие и немедленно оставить город, укрыться в соседних хуторах.

Утром следующего дня на квартире Толи Попова собралась первомайская группа. Уля Громова обвела взглядом присутствующих.

— Все собрались?

— Нет Геннадия Почепцова, — сообщил Демьян Фомин. — Ходил к нему — нет дома.

— Начнём без него, — негромко сказала Уля. — Сообщаю решение штаба. Гитлеровцы что–то пронюхали. В этот решительный момент рисковать мы не имеем права. Штаб постановил: без паники, небольшими группками всем пробираться к линии фронта. Если не удастся пробраться через фронт — уходить к родственникам, знакомым в ближайшие села и без вызова в городе не появляться.

Всего этого не знали гитлеровцы. И они наверняка так бы ничего и не узнали, если бы в подпольной организации не оказался один человек с подленькой, трусливой душонкой…

— Мы тогда ещё многое не знали, — медленно говорил Подтынный. — Захаров долго бился с арестованными, затем на помощь ему пришёл следователь Кулешов. Вдвоём они сильно избивали Мошкова, Земнухова и Третьякевича. Те категорически отрицали своё участие в краже немецких подарков. Наконец Соликовский сказал Захарову: «Черт с ними, выпори их ещё хорошенько и гони в шею. Сейчас не до них…»

В тот самый день, когда Захаров собирался выпустить Мошкова, Земнухова и Третьякевича, я был в городской полиции и видел, как к Соликовскому прошёл немецкий жандарм с пакетом. Через минуту Соликовский выскочил из кабинета страшно возбуждённый и, сунув какую–то бумажку дежурному полицаю, приказал ему: «Беги по этому адресу и приведи его сюда немедленно!»

Вскоре полицай привёл к Соликовскому молодого парня, бледного, испуганно смотревшего по сторонам. Это он выдал полиции «Молодую гвардию», назвал всех её участников.

9. ПРЕДАТЕЛЬ

В пакете, который немецкий жандарм принёс Соликовскому, был всего один листок. Маленький листок из школьной тетради с неровными рваными краями. Расплывчатые, наспех написанные строчки разбегались по нему волнистыми, гнутыми линиями:

Заявление

начальнику шахты 1-бис

господину Жукову

В Краснодоне организована подпольная комсомольская организация «Молодая гвардия», в которую я вступил активным членом. Прошу в свободное время зайти ко мне на квартиру, и я все подробно расскажу. Мой адрес:  ул.Чкалова, № 12, ход 1‑й, квартира Громова Василия Григорьевича.

20 декабря 1942 года

Почепцов Геннадий.

— Господин гауптвахтмейстер приказал немедленно заняться этим, — сказал жандарм, вручая пакет.

Соликовский читал и не верил своим глазам. Лицо его покрылось густыми багровыми пятнами, ладони рук вспотели…

Несколько раз он нетерпеливо выглядывал в коридор, спрашивал, не пришёл ли Давыдов, выбегал даже на улицу. «Самому надо было пойти, — мысленно ругал он себя, — этот бирюк пока доплетётся… Неужели упустим?»

Когда в кабинет вошёл юноша с бледным, нервным лицам и безвольно опущенными руками, Соликовский обрадованно бросился к нему:

— Ты Почепцов?

Тот кивнул.

— Твоё? — Соликовский указал на стол, где лежало заявление.

Почепцов снова кивнул.

— Ну, выкладывай все. Быстро! И смотри мне… — Соликовский взял со стола ремённую плеть, поднёс её к самому лицу Почепцова.

— Нюхал?

Почепцов отшатнулся, на лбу его выступила испарина.

— Сейчас… Сейчас я все расскажу. Я не виноват! Я ничего не делал… Я только так вступил, просто так… — шаря непослушными руками по карманам, забормотал он. — Я все расскажу. Это они все делали! Они все… Вот…

Вынув из кармана скомканную бумажку, он поспешно протянул её Соликовскому.