Это было в Лампадефории

лампадефорских граждан, которые поднялись как один, чтобы освободить свою родину от варварского нашествия кризиса.

И когда поля и равнины заполнились народом и сочная зеленая трава захрустела на зубах голодных лампадефорцев, на небосводе появилось знамение: белые облака неожиданно разорвались и приняли ясные очертания огромных овец, призрачное стадо которых плавно понеслось на пылающий диск солнца.

По каким загадочным и необъяснимым причинам небесное знамение сбылось, этого никто сказать не в состоянии. Но неоспорима истина, что в одно раннее утро безработные лампадефорцы преобразились в овец. Явилось ли причиной их преображения какое-нибудь скрытое чудодейственное свойство травы, на которой они паслись, или все это произошло просто потому, что мы живем в век самых неограниченных возможностей, во всяком случае, факт остается фактом. И если бы мы вдруг вздумали разобраться в нем, проанализировать его, то неизбежно уподобились бы той собаке, которая порой вертится с лаем, тщетно пытаясь поймать собственный хвост.

Поэтому воспримем спокойно этот невероятный случай с видом людей, ничему не удивляющихся, и проследим совершенно хладнокровно дальнейшее развитие событий.

Когда весть о перевоплощении безработных граждан дошла до слуха лампадефорских министров, они замерли в радостном волнении и долго стояли разинув рты, не будучи в состоянии вымолвить ни слова. Наконец, один из них, именно тот самый, которого осенила идея отправить лампадефорцев на выпас, пришел в себя и произнес со слезами на глазах:

- Я предвидел это с самого начала!

Слова его подействовали на остальных министров как нашатырный спирт. Один за другим взволнованные .государственные мужи начали пробуждаться от внезапного оцепенения и пророчески зашептали:

- Для нашей дорогой родины наступают дни небывалого хозяйственного расцвета!

В полном составе они покинули парламент и отправились в королевский дворец, дабы сообщить королю приятную весть о том, что часть его верноподданных превратилась в травоядных животных. Однако его величество Бодил III, стяжавший себе славное имя отчаяннейшего букашковеда, встретил это сообщение с полным равнодушием, ибо высочайшее его внимание в тот момент было всецело сосредоточено на только что полученном с Малайского архипелага жучке, претендовавшем занять почетное место в богатой королевской коллекции насекомых.

- Наградите их орденом "За гражданские заслуги", - рассеянно сказал король, рассматривая букашку.

- Но, ваше величество, - осмелился возразить с почтительной улыбкой президент, - такая награда не соответствует данному случаю в силу того обстоятельства, что ни одна овца не может быть украшена орденом.

- Повесьте им тогда по колокольчику на шею! - сердито сказал король, теряя нить своих научных изысканий. - Да, повесьте им по колокольчику на шею и оставьте меня в покое!

- Слушаюсь, ваше величество, - ответили в один голос министры и, низко поклонившись, на цыпочках стали пятиться к выходу из рабочего кабинета потревоженной королевской особы.

Через несколько часов лампадефорские правители мчались на своих мощных "мерседесах" в лагери перевоплощенных лампадефорцев, желая собственными глазами увидеть чудо.

Как и следовало ожидать, министры были поражены зрелищем, открывшимся их взорам. Среди зеленых лугов, аппетитно похрупывая буйную траву, медленно расхаживали сотни кротких овечек и время от времени блеяли от удовольствия. В сущности это не были овцы в полном смысле этого слова, а скорее какие-то сказочные существа с овечьим туловищем и человеческой головой. У некоторых из них были бороды и усы, у других гладко выбритые лица, третьи даже носили очки. Можно было подумать, что сама Цирцея коснулась волшебной палочкой этих созданий, в недавнем прошлом людей, чтобы позабавиться над их бренным существованием и оставить в веках еще одну веселую легенду о своем коварном искусстве.

Как только странные существа заметили роскошные автомашины, они догадались, что удостоены посещения каких-то высокопоставленных персон, тотчас перестали пастись и старательно облизали губы позеленевшими языками. Потом отряхнули свое кудрявое руно и в стадном беспорядке устремились к широкому шоссе, чтобы встретить дорогих гостей. На шоссе, где уже группкой стояли лампадефорские министры, они выстроились стройными шпалерами, подняли кверху хвосты в выражение почета и дружно, как из одной глотки, заблеяли:

- Бе-э-э! Добро пожаловать!

На столь сердечное приветствие, естественно, должен был последовать ответ самого премьер-министра. И вот он выступил немного вперед, слегка покраснев от смущения, потрогал для успокоения кадык, как певец, который во время роковой паузы перед началом, концерта проверяет голосовые связки, и сказал так, как только и может сказать премьер-министр в подобном случае: