Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. Книга 1. Наложница генерала, приносящего мир. Часть 1

— Рано радуетесь. Живыми вам все равно не уйти. Сколько там у вас комментариев в этом вашем блоге?

— Четыреста семьдесят восемь, директор Лоу… триста сорок… хе-хе, я выиграла!..

— Чтобы ответили на каждый комментарий! — повелел директор Лоу и глаза его мстительно блеснули. — В нерабочее время!

— Нет! Лоу-лаоши, лучше смерть! А опция насчет сварить в кипятке еще доступна?

Два неблагодарных щенка рыдали и валялись в ногах у директора Лоу.

Обучение без строгости — лень наставника!*[3]

Директор недрогнувшей рукой выставил их из кабинета и с чувством исполненного родительского долга уселся за стол разглядывать в лупу фрагмент панциря черепахи с тремя интересными иероглифами.

–

[1]* Мелкие старинные китайские монеты имели в центре квадратное отверстие

[2]* 百灵鸟从蓝天飞过 我爱你中国 — "Жаворонки летят с небес, люблю тебя, Китай!.." Первая строка популярной патриотической песни. Жаворонок — воплощение усердности и сообразительности (союз труда и интеллекта), синее небо — метафора для любящей матери-родины.

[3]* 养不教 父之过 教不严 师之惰 — Воспитание без обучения — упущение отца, обучение без строгости — лень наставника. ("Троесловие", 13 в.)

–

ГЛАВА 3. Пристанище на склоне холма, откуда не хочется уходить

— Кошмарик, хочешь получить много денег? — спросил Чан ЯньЮань.

Круглые доверчивые глаза Бай Юйшу выжидательно уставились на него.

— Преступным путем? — с надеждой спросила Бай Юйшу.

Как все в отделе древностей, она была жадиной и страдала легкой формой клептомании.

— Ответь за меня на комментарии!

Бай Юйшу надулась и сказала:

— У тебя денег не хватит.

(Чан ЯньЮань. подлизывается) — Ну А-Цзюй, ну пожалуйста, я ведь такой симпатичный… на, почитай, все хотят за меня замуж… кроме тебя.

(Бай Юйшу, презрительно выпячивает губу:) — …

(Чан ЯньЮань, напоминает о далеких счастливых днях:) — Ты же на музейной практике всегда писала за меня карточки на экспонаты!..

(Бай Юйшу, ноль реакции:) — …

(Чан ЯньЮань:) — Я тебе куплю тако с острым соусом.

(Бай Юйшу, поднимает бровь и смотрит, заинтересовалась) — …

(Чан ЯньЮань:) — Пойдем, пообедаем?

С горы, с высокой галереи Бай Юйшу смотрела на многоэтажный величественный павильон у входа в долину. Вогнутые крыши золотились на солнце. Расписные карнизы радовали глаз. Там продавали тако.

Бай Юйшу вздохнула.

— Не могу сейчас, — сказала она. — Мне надо к врачу.

— К врачу? Зачем тебе к врачу? С тобой сходить?

(Бай Юйшу, закатывая глаза:) — Обязательно! Ведь без тебя мне не сделают УЗИ матки.

(Чан ЯньЮань, немного растерянный:) — УЗИ матки?.. (мобилизовался) Что я должен буду делать?.. Я только позвоню, отменю планерку…

(Бай Юйшу, кричит и стучит ладонь по лбу приятеля:) — Не сходи с ума! Это просто осмотр в поликлинике! Заведующий Чан, иди на планерку!

Бай Юйшу шагала по деревянной галерее.

Бай Юйшу шагала по Восточному У.

Бай Юйшу шла к гинекологу.

Чан ЯньЮань посмотрел ей вслед, а потом пошел на планерку.

Пышнолистные ивы склонились в два ряда и тени от них вытянулись на прозрачной воде.

Белки и синицы, весь день выпрашивавшие семечки у туристов, наелись и спрятались в домики.

Служба вещания парка объявляла посетителям, что до закрытия остается один час. Они фотографировались на прощание на фоне старинных павильонов и снимали со смотровых площадок панораму вечернего солнца, медленно опускающегося в лазурные воды озера Тайху.

В храмах на холмах зажигались огоньки.

Мао СинЮнь засопела, завозилась на своем стуле и стала засовывать вещи в холщовую сумку с лямками и логотипом "Восточный У — живая история".

Было без пятнадцати шесть.

Пришла Бай Юйшу и включила компьютер у себя на столе.

— Я думала, вас четвертовали или сварили в кипятке, — разочарованно сказала Мао СинЮнь. — Видала свои вирусные видео?.. А ты чего такая?

— Нет, ничего. Работы много… много всего.

Бай Юйшу уже была без своей лучезарной юбки — в кофточке с коротким рукавом и джинсах. Она села за рабочий стол.

На столе лежали рядом два тако, завернутые в фирменную бумагу. За ними аккуратно стояли картонка с соком и шоколадный коктейль. Рядом — прозрачный контейнер с салатом и листок с нарисованным человечком, указывающим на салат и означающим "Не съешь огурцы — в следующий раз тако не получишь!"

У человечка был широкий сердитый рот, вроде щели в ящике для жалоб, и он был похож на директора Лоу.

Бай Юйшу очнулась от вечерней печали и улыбнулась.

Мао СинЮнь ухмыльнулась.

Она надела сумку на плечо и пошла домой.

В тишине, среди сотен ящичков с таинственными старинными артефактами, Бай Юйшу подперла щеку ладонью и стала перебирать на экране присланные из 3D-лаборатории модели.

На склоне холма под соснами и акациями, в маленьком дворе, к которому вела каменная лестница, она была как будто в картине Ван Шиминя*[4]: над домиком — горы и скалы, выше — снежные вершины, еще выше — громоздятся облака, и все это — чтобы спрятать любовно выписанную комнатку, где вечером горит на столе лампа.