Это было в Веморке

– Лотар, привет! Почему не сказал, что сегодня тебе надо на завод? Я думал, у тебя выходной, а так бы заехал за тобой.

– Михаэль, спасибо! Просто не знал, чем себя занять, и решил пройтись, полюбоваться красотой местного пейзажа, – ответил он, пожимая руку. – А воздух здесь, просто песня со своей особенной мелодией.

– Согласен с тобой, но зато наше пиво лучше. Ты уже попробовал местное? – спросил Штенц, и в ответ Логдэ вкратце рассказал о своей встрече с Йозефом Тербовеном, а также о посещении бара Kornsnok.

– Говоришь, хотел полюбоваться красотой местного пейзажа? Здесь есть канатная дорога, ведущая на плато выше. Пойдем, я тебе покажу. Вот оттуда действительно видна вся прелесть здешней природы как на ладони.

Оставив за спиной станцию и завод, они подошли к канатке. Логдэ, посмотрев вверх, удивленно спросил:

– А что находится на том плато?

– Как мне объяснили, когда я попал сюда, там солнце. Не делай такое выражение лица, сейчас всё расскажу. Я сам-то приехал за месяц до тебя и ещё с этим не сталкивался. Говорят, что с октября по февраль сюда не попадает ни один луч солнечного света и Веморк в эти месяцы спрятан в тени от гор, а Рьюкан , тот вообще с сентября по март.

– Какая-то полярная ночь получается, – усмехнулся Лотар.

– Да, что-то вроде этого. Так вот, я недосказал. Наш врач говорит, что это очень плохо влияет на организм со всех сторон. Начинается депрессия, ухудшается обмен веществ, проблемы с зубами, но, правда, успокоил, сказал, что распишет наш рацион в этот период полностью и проблем не будет. А канатную дорогу сделали, чтобы получить хоть маленькую порцию солнечного света, поднимаясь в свободное время наверх.

– Никогда бы не догадался, – искренне удивился Лотар. Вот о чём ещё можно будет поговорить с Хельгом Бьернсоном.

Если высокие стены кабинета в здании парламента, где ночевал Лотар, заставляли ощущать себя маленьким, то плато и раскрывшийся вид для тех, кто впервые ступил сюда, давали это непередаваемое чувство полета. Теперь всё вокруг было крохотным, а центром этой маленькой вселенной был только ты. Это завораживало. Он вспомнил, как когда-то в детстве летал во сне, а теперь было наяву. И пусть это нельзя было назвать полетом, но высота просто сама приравнивала тебя к птицам. Он хотел поделиться своими мыслями с Михаэлем и, повернувшись к нему, увидел, что он смотрит на небо, где в восходящих потоках теплого воздуха во всей своей красе парил беркут, гордо показывая, что у него всё под контролем.

– Какой красавец, не правда ли? – спросил Михаэль, и с этим трудно было не согласиться. – Ты знаешь, Лотар, что он видит зайца за два километра? На моей службе такое зрение не помешало бы.

– На твоей службе и летать не помешало бы, – улыбнулся Логдэ. Смех заставил обратить на них внимание беркута, который, издав звонкий клёкот, приблизился и начал парить непосредственно над ними.

– Охраняет свою территорию и не догадывается, что я здесь делаю то же самое, – философски сказал Штенц и предложил зайти к нему в гости, согреться чашечкой кофе, потому что, несмотря на июнь и солнечный день, холод этой северной земли заставлял не забывать о нём.

Лотар с интересом смотрел, что он делает и, не выдержав, спросил:

– А что это будет?

– Этот рецепт мне показал один норвежец пару дней назад. Они так заваривают кофе, и, ты знаешь, в этом что-то есть. Мне понравилось.

Если кофе с медом для Лотара не был новостью, то добавление в напиток куриного яйца стало открытием. Вспомнив прекрасный вкус сливочного форелевого супа, который он запомнил навсегда, теперь с нетерпением хотел попробовать и кофе по-норвежски. Михаэль разлил через ситечко этот бодрящий напиток, и Логдэ пригубив, ещё раз был приятно удивлен норвежской кухней.

– Всегда хотел у тебя спросить по поводу твоего берлинского акцента.

– Да, ты прав. Я родился в Берлине и до двенадцати лет жил в районе Кёпеник недалеко от озера Мюггельзе. Это восточный Берлин. Мой отец был кадровый военный, и его перевели служить в Эссен, где он руководил охраной оружейных заводов Круппа. Там он познакомился с Йозефом Тербовеном, который уже стал гауляйтером. Он часто бывал у нас дома в гостях. Как сам понимаешь, я пошел по стопам отца и тоже посвятил себя охранному делу. А в конце апреля Йозеф Тербовен уже знал, что его назначат рейхскомиссаром Норвегии, и предложил мне руководить гарнизоном здесь, в Веморке. Для меня это была честь, и, конечно же, я с радостью согласился. Семья осталась в Эссене, моя Анна и сын Константин. Честно сказать, уже очень сильно скучаю по ним. Ну а ты, Лотар, уже соскучился по кому-нибудь?

Он не хотел говорить о своей личной жизни, и дело было не в Михаэле. Он считал, что это должно жить только внутри него и делиться ни с кем не собирался. Просто тогда это перестанет быть тем тайным огнем, который не дает превратиться в кусок льда и заставляет верить в лучшее, несмотря на тоску, которая приходит к тебе, как всегда, без стука.

Михаэль внимательно посмотрел на него и сказал: