Это другое 2

Ну и вторые, кто ни в какую не верит гладко стелящим и определенно чего-то выгадывающим коварным пришельцам, которые в итоге по-любому обрекут на нечто жуткое толпы глупых единоличников, не способных заглянуть дальше подсунутого им корыта, в которое с упоением погрузили свои потребительские рыла и наслаждаются щедро наваленными им туда невиданными яствами, образно говоря. А не отвлекаясь от корыт за недорого купившиеся на зеркальца и бусы, то бишь волшебство колонизаторов, местные дикари тем временем уверенно полнеют к, скажем так, рождественскому столу. И что прискорбнее всего, откармливаемых, возможно даже осознающих происходящее, всё это не особо-то и волнует, пока они не с краю, а ближе к серединке стада. Да и до этого самого «стола», который и вовсе ведь может случиться не при их жизни, они, как им кажется, все в шоколаде, поэтому полны уверенности, что нечего раньше времени паниковать, ибо на их-то век уж точно хватит, а потом... Да даже и потом — надо будет ещё поглядеть чё да как, пока окровавленным копытцем пихать под нож кого-то вместо себя, отсрочивая тем самым неизбежное для своей яркой индивидуальности и бесценной, как иначе-то, личности.

Примерно так и рассуждают те, кто из второй группы разделившихся. Они-то уж точно не слепцы у корыта. Они нашли в себе волю свободолюбиво оторваться от него. Правда, местного, и теперь обиженно, но с показным превосходством да проницательным осуждением взирают на более расторопных собратьев, кои так глупо толпятся у нового и более заманчивого корыта с доселе невиданным наполнением. Вот и утешаются мыслью, что неспроста это вот.

Разумеется, только этими двумя самыми массовыми группами, назовем их оптимистами и пессимистами, всё не ограничивается. Помимо тех, кто, сидя на седалище ровно, просто ругает чужое корыто, пардон, противоположную сторону, будучи уверен, что сам-то он уж точно на правильной, есть ещё и всех мастей активисты. И эти ловкачи не толкутся с остальными у корыта, а они, если продолжить столь циничные и прямо-таки сочащиеся желчью автора аналогии, забираются на розовые спинки «соратников» и громко, аж заслушаешься, хрюкают оттуда, не важно даже что и в чьих интересах, но явно за лучшие куски. Которых в итоге, элементарно по закону больших чисел, всегда много, даже если просто смести лишь крошки.

Помимо «изъявителей народной воли», есть и те, кто обычно представляет, скажем так, силовой блок. Эти организовываются, как правило под влиянием кого-то из самых ловких активистов, чтобы за лучшее место у корыта обеспечить подачу к хозяйскому столу тушек поупитаннее и, главное, без лишнего шума и волнений в массах. Ведь любому понятно, что такие вот полезные инициативники под нож не сразу пойдут. Они всегда были, есть и будут, причем даже не важно, кто там в текущий момент в роли «хозяев», и для чего конкретно нужно препровождать к ним стадо. То бишь уже на забой или, как сейчас у нынешних и местных, всё же преимущественно на острижку шерсти.

Есть, непременно, и те, кто, скалясь на систему, зашкерился в самый дальний угол и там с братанами втихаря жрет отнятое. А будут и такие, кто и себе подобными не побрезгует.

Ну и, конечно же, так называемые философы, куда ж без них. Интеллектуалы, усматривающие во всём этом свинстве высший смысл. Но их искренность, а точнее, мотивацию оставим на их совести. При таких, к слову, могут образовываться и группы упорно непризнающих очевидного истово верующих, что именно они особенные, и что ещё чуть-чуть, как уже воспарят наконец, подобно гадкому утенку, над стадом «низших». Казалось бы, данные «гуру» с толпами их последователей — всего лишь подвид активистов, но нет, это другое. Не такие ловкие.

Сектанты, понятное дело, бывают разные. Как и вещества. А потому наличествуют и беглецы, кто, будучи неслабо уже просветленным, как только вырвался за загородку, сразу рванёт в лес и радостно мчит к диким сородичам. Наверняка убеждать их, таких мохнатых и клыкастых, что очень с ними близок с точки зрения биологии. Вот, даже в книжке про то написано. Жаль только, у диких дальних родственников с чтением не очень, а вот нравы достаточно простые, поэтому им без особой разницы: жрать «городских» прямо так, или с книжкой впридачу.

Так что же получается? Неужто всё так... невесело? Неужели сами мы бессильны под гнетом собственной природы, а лишь на моральные качества «фермеров» и остается уповать?

А я отвечу... или лучше нет. Книжка-то о другом.

— Как вы, Веня? Лучше уже? Пойдемте я вас проведу... Вениамин Абрамович, руки прочь! У вас — сердце. И жена, — дав «выздоравливающему» по рукам, попеняла тому Софья Самуиловна, особенно надавив интонацией на последнем обстоятельстве, так как Абрамыч только обещает развестись, а потому давно уже исчерпал кредит доверия.