Это другое 3

— Убью, тварь! АААААА!!! Сюда! Сюда иди! Порву тебя, бл... — истошно голосил Силин, всячески пытаясь привлечь внимание к себе, дабы чудовище не сделало недавно обретшего мать Кима снова сиротой, а только сейчас осознавшего какой же он был дурак Славика — впервые таковым.

От гнева и утраты контроля аж слепящей «светопалкой» из правого кольца не глядя снеся голову коварно подскочившей со спины мелкой кошки, и отмахнувшись от её товарки, спустя миг также примчавшей, но теперь не способной более на такие вот активные телодвижении, ибо без задней половины тела — оно как-то несподручно, так вот, проделав всё это, Силин на ускорении помчал вверх по склону, в чем ему помогали усиленные мышцы и пульсирующая в голове мысль: «Только бы успеть!»

А на верху, тем временем, его ждала насмешливо щурящаяся умными глазами почти копия мелких кошаков, вот только у этого шкура потолще, что выражалось в менее вислых уродливых складках голой и, чем ближе тем более явно, что чешуйчатой кожи, которая ещё и меняла окрас словно у хамелеона. Однако это была явно не рептилия, в пользу чего: не только явно кошачьи морда с общими формами тела, но ещё и определенно теплокровность с расположением конечностей под туловищем, а не сбоку, как нас всех учил когда-то учебник Биологии, пусть и хвост у этой вот тощей гепардоподобной, но явно покрупнее, твари был далеко не кошачьим, а словно у динозавра какого-нибудь. Гребень же по позвоночнику и всей длине этого самого хвоста — очень уж органично сочетался и вообще смотрелся с не просто опасно выглядящим шипом на конце, а внушающим какой-то прям животный страх и ужас.

Ну или же это сам монстр обладал некими ментальными способностями, позволявшими ему, если б не гнев и желание сына защитить упавшую и всю сжавшуюся сейчас на земле мать, любого обратить в бегство, заставив мчать без оглядки отсюда и до обеда.

— Шчхииииишшш!!! — вдруг раздалось откуда-то позади «котозавра» то ли грозное шипение, то ли воинственный визг.

Удивительно, но именно нечто среднее между этими, на первый взгляд несовместимыми звуками огласило округу, а в следующий миг та самая, если отмыть, то наверняка окажется рыжей, лисохвостая девица с культей из мешкоподобной туники с изрядными прорехами кинулась, зажимая в оставшейся своей левой руке копьё, прямо на спину чудищу. Увы, но лишь лениво отмахнувшемуся хвостом и нанизавшему на его жуткое шило безрассудную босоногую мелочь. Зачем-то вот решившую, бесспорно вызывая уважение своими волей да решимостью, что пересилили ауру ужаса монстра, но все же так бездарно разменять собственную жизнь на... конкретно для неё ведь неведомо что по сути. Да ещё и то, как видно, что не увенчалось успехом, а лишь дало повод самодовольно рыкнуть словно упивающейся этим обстоятельством умной твари, при этом, стоит указать, по-прежнему находящейся на расстоянии удара лапой от пришибленной внушением ужаса и всей сжавшейся калачиком Силиной старшей.

А следом, пока негодующий по поводу столь нелепой жертвы Силин младший все ещё мчал вверх по склону, как-никак, но получив только что выигранные для него лишние мгновения, на конце хвоста явно играющегося с ним монстра, прямо-таки образуя откровенно жутковатый шашлык, вдруг оказалась и повторившая судьбу рыжеухой её белоухо-голубоволосая чумазая подружка. Уже, получается, оклемавшаяся и, пусть видно что без особой охоты, но последовавшая-таки за столь отчаянной своей напарницей по этому безумию, дабы отдать, по их мнению, долг жизни. И хоть вторая девица была, очевидно, более холоднокровна, осмотрительна и явно расчетлива, во всяком случае в сравнении с первой, а также вполне могла похвастаться хвостом в тему, так сказать, но всё же никак не тянула, должно быть из-за излишней худобы, на полноценного полного песца, который должен бы был прийти к жуткому кошаку в результате ее действий.

Однако в итоге всего кичливая тварь каким-то чудом все же получила в бок копьем. Которое чуть ранее было ловко и с едва скрываемой болью в льдисто-голубых глазах подхвачено из ослабевших рук обладательницы уже закатившихся к тому моменту насыщенно-персиковых, ну и, пусть молча, но с отчетливо ощутимой ненавистью, тут же всунуто в какое-то, похоже, очень болезненное место заигравшегося чудища. После чего «котозавр», уже не флегматично делая вид, что он тут на хвосте всех вертел, а басовито взрыкнув, активно заизвивался, поражая гибкостью, прежде чем яростно броситься в атаку на такого близкого уже мечника со светящимся клинком. Цепляясь при этом за всё подряд так и торчащим, пока не обломалось наконец, копьем из того самого «болезненного», но самое главное, позабыв при том о своей все ещё скованной ужасом заложнице.