Это другое 3

— Ещё пять сек, — без затей скинув наземь свою неприглядную ношу, и прежде чем повторить трюк с исчезновением, заверил добытчик всё ещё зависших зрителей своего представления.

— Э-э-э... — попыталась на этот раз что-то сказать Котова по поводу нового охотничьего трофея, но, видимо, ещё не отошла от прошлого, пусть и унесенного уже, но, помимо острого запаха, оставившего после себя и воспоминание о торчащих из мешков чьих-то босых грязных пяток с одной стороны, и меховых ушей прямиком из слипшихся косм — с другой.

— Вот и мы, — снова возник у стены Силин, на этот раз в обнимку со своей мамой, почему-то в дурацкой одежде, но до зубов вооруженной.

— Видимо, сафари удалось, — наконец осилила несколько не то, что хотела сказать, Котова.

— Здравствуйте, девочки! Как вы тут? — поздоровалась Силина старшая со знакомыми ей одноклассницами сына, наконец отмершими и отложившими так и не донесенные до рта дольки «арбуза». А затем приступила к знакомству с новым для неё лицом. — Здравствуй, милая девочка, меня зовут Софья Самуиловна, я — мама Славы. А как твоё имя?

А дальше начался форменный гвалт и шум, не будь Силин занят тушей «котозавра», то наверняка расслышал бы, что и с расспросами да обменом последними новостями. Разумеется, всё — согласно ранее оговоренной легенде, дабы не допускать ненужной утечки информации. Всё же новый мир — это то, ради чего владетели пошли аж на ритуал Исход, а тут: и мудрить ничего не надо. Вот он, бери — не хочу.

Белоухую У́нку и Рыжеухую Ру́ку, к слову, Вячеслав потащил на Землю по настоянию матери, так как всё же пообещал ей поставить спасительниц на ноги. А здесь это можно было осуществить на халяву. То есть применяя кольцо Исцеление без траты собственной маны, не так шустро всё же восстанавливающейся, а за счет княжества и при расходовании минимального, если постараться, количества из числа доступных в день активаций способности. Однако оставлять ушастых здесь — в планах юноши не числилось, потому полностью здоровые, но спящие они были тут же возвращены.

И да, Унка с Рукой, как зовутся «лисички-сестрички», вовсе никакие не «песец» и «лисица», с кем соотнес их Землянин, исходя из собственных ассоциаций. Они — именно что уроженки племени Белоухих и Рыжеухих, соответственно. И, как верно предположил Силин, обе эти потрепанные жизнью, но отчаянные девицы, да и множество других в том поселке — беженцы из разоренных «котозавром» и его кочующей семейкой земель.

У разных племен эти кровожадные твари, до встречи с Силиным вырезавшие мохнаухих целыми селениями, именуется по разному, но как правило в названии присутствуют слова «смерть» или «погибель». А «котозавр» — так и вовсе с эпитетом «великая», ибо эта напасть относительно недавно развилась до такой степени, что даже подчинила себе уже привычных и не столь методичных в выжирании всего встречного на пути кошаков-одиночек, а потому: редкость, причем аналогично великая.

Так вот, как несложно догадаться, помимо упомянутых, есть и другие племена. Местные земледельцы, например — это Буроухие. Хотя такие достаточно разных видов встречаются и, исходя из физических кондиций, могут являться и скотоводами, и ремесленниками, бывая порой весьма могучими и коренастыми, а не мелкими и суетливыми. Те самые «силовики» — это прибившиеся к поселку Буроухих и охотно принятые коротышками охотники из Сероухих. Хотя эти не всегда оседлы и довольно часто соседствуют с прочими, чему доказательством те две «волчицы», которых еще при жизни и до начала всего привечал Маслов. Ну и разные другие племена ещё имеются, на некоторых представителей которых Силин имел возможность вдоволь насмотреться, пока с помощью Круа врачевал в сарае, как до схватки с теми, кто нагрузил его этой работой, так и после, припомнив, что не закончил, ну и поспешил продолжить, временно отложив общение с поселковыми.

Ну а известны все эти подробности с названиями — стали из наконец состоявшейся, по окончании лечения, беседы с местными. Которые, когда поняли, что только что произошло, устроили чуть ли не поклонение невиданному герою, мало того что сумевшему одолеть непобедимое зло, так и спасшему ещё множество жизней, ну и тут же, без всякого референдума, прям потребовали у Силина взять их под свою руку.

«Ой, как удобно», — выражаясь словами из одного известного мема, но, тем не менее, действительно удобно всё получилось.

Ну так вот, однако, чтобы наладить нормальный диалог с уже не так трясущимися и теперь прям боготворящими Силина звероухими, ему пришлось, растоптав гордость, все же прибегнуть к пирсингу в язык, получив в итоге возможность не как раньше, лишь комичными жестами да убогим мычанием, а уже по-людски формулировать вопросы, ответы на которые он понимал благодаря серьге.