Это другое (СИ)

— Ага. На, Юль, — взяв себя в руки, протянула рыжая подруге это вот подобие пупырчатого розового «персика» с мягкими шипами и одуряющим ароматом ванили, ну или около того.

— Не вздумай есть это! А то с тебя станется. Вот, пакетик для вещдоков, — тут же встрепенулся Кораблёв, всё же не решившийся отбирать у не менее теперь озадаченной Заболоцкой: кому-то гостинчик, а кому-то и образец инопланетной флоры. — Так, Мухина, ты что спросила? Ну, думала о чем, прежде чем получить ответ?

— Секрет! — показав язык, выдала медноволосая лейтенантка приставучему капитану.

— Заболоцкая, ты ведь про Селина своего спрашивала, я прав? Так и думал. Кто дальше? Ага, я — про убийство гражданских. Майор, ты, я так понимаю, интересовался: как надолго они к нам — верно? Ясно. Клюев, что у тебя было?

— Это личное, — прогудел потупившийся здоровяк.

— Миша! — надавил интонацией майор.

— Про половые предпочтения он интересовался, что тут неясного-то! — закатила глаза Мухина. — Как и бровастенький(похихикав).

— Херню всякую думали, вместо чего-то полезного, — ворчал досадующий Хромов, которому не помешала бы более тактически значимая информация.

— Не, ну а чё она... это самое, оснащена не по штату! — возмутился Тарасов, указывая куда-то на множество висюлек в виде эдакого передничка в районе паха у, ухмыляющейся и продолжающей облизываться на Заболоцкую, крылатой то ли бабы, то ли нет.

— Киреев? — обратился майор к оставшемуся молчуну.

— Как их убить, — лаконично ответил тот, заслужив благодарный взгляд майора, пусть и ответа им всё равно не дали.

— Так, Мухина, я повторяю свой вопрос: что ты спросила у иностранки? — настаивал добросовестный капитан Кораблёв.

— Ой, да спросила: можно ли и мне такие же клёвые бусики! Ответ ты слышал, — указывая на то, что получше «бронелифчика» Рга прикрывало её грудь, руб за сто, что соврала лукавая рыжеволоска, прячущая свое новое украшение на мизинчике той самой, поймавшей плод, руки. К слову, очень похожее на аналогичное у, старающейся не отсвечивать под плотоядными взглядами «иностранки», златовласой «лапочки».

— Ладно. Сделаю вид, что поверил. Спроси, будь добра: что теперь со студентками Чкаловой, Беловой и Рюминой? — потребовал у рыжей капитан, продолжая снимать схватку в небе, где явно побеждала аппетитная кудряшка Тха, определенно истощив уже коротковолосую малышку Бва.

— А я извиняюсь, что там насчет...

— Что вы цирк устроили? — с недовольным видом поглядев на Кораблёва, прервала Мухину Рга, отвлекшаяся от раздевания взглядом Заболоцкой и перекинувшая свою роскошную косу за спину. — Я и есть Ира, просто ещё и Рга. А полностью я: Рга а Тво Бни Сгу Дви Жне Кха ни Укве, увы, не княгиня, а лишь боярыня Чкалова.

— Бояръаниме, блин, какое-то, — сплюнул Хромов, который, похоже, в теме.

— Да не, тащ-майор, это другое! — влез со своим «важным» замечанием «молодой», как видно, более сведущий в трендах. — У нас же тут не...

— Тарасов, замолкни! А вот вы говорите: княгиня, — тем временем продолжал донимать боярыню Кораблёв, то ли просто сделавший вид, что поверил ей, то ли и вправду удовлетворившийся ответом навряд ли откровенно лгущей, но определенно лукавящей особы. — Не просветите, что подразумевается под...

— Что говорю, то и подразумеваю. Всё, некогда мне — сейчас Бва уже закончит, — не дала договорить назойливому капитану милостивая Рга, и так соблаговолившая уделить столько внимания надоедам, а затем рванула ввысь к, под напором фигуристой соперницы, явно сдающей позиции экс-гимнастке, которая, в свою очередь, внезапно ловко извернулась и пронзила своим светящимся клинком сердце кудрявой Тха. Всё. — Ваша Светлость, примите мои поздравления!

— Нарекаю тебя, боярыня Чкалова, Синей! — обернувшись к той, торжественно огласила малышка Бва, благосклонно отметившая угодливость своей новоявленной вассала, и в тот же миг высокая Рга изменила цвет волос, отчего её тугая коса вдруг стала насыщенного тёмно-синего цвета.

— Преклоняюсь пред вашей мощью, Ваша Светлость! — признала поражение тяжело дышащая своей увесистой грудью Тха.

— Тебя же, боярыня Рюмина, нарекаю Красной! — после чего, уже роскошные кудри бывшей шатенки преобрели насыщенный тёмно-красный цвет. Ну а закончила очень светлая блондинка, каких ещё белобрысыми часто кличут, следующим образом. — Себя, княгиню Белову, я объявляю Белой!

— Славься! Славься! Славься! — громко прокричали обе верноподданные красавицы, кружащие сейчас вокруг своей новой, со снисходительным видом парящей в центре, хозяйки окрестных земель.

— Ура, фули, — проворчал себе под нос Хромов, затрудняющийся дать ответ на второй из извечных вопросов: что ж, нахрен, теперь делать-то? Виноватый-то — того уж.

Кораблёв выдержанно хранил молчание, не прекращая видеофиксацию. Клюев продолжал пялиться в прицел. Тарасов просто глазел с открытым ртом на происходящее. Киреев поудобнее переложил гранатку, чтоб живым не даваться. Только команда «Крутые звёзды», а именно Мухина с Заболоцкой, странно переглянулись, прежде чем скоситься на новые украшения на своих мизинчиках.