Это Фоме и мне

- Все так едят, чего им вдруг... А правда, вкусно. - Фома к модам был всегда равнодушен, Вика это, конечно, знала, поэтому старалась просто как можно искреннее наслаждаться своим изюмом.

- Ну, дайте мне тоже. - и Фома залез на подоконник и протянул руку в форточку.

Но глотать изюм оказалось просто невозможно. Мало того, что невкусно, да ещё Фома чуть не подавился - Вика-то с Лариской всю дорогу тренировались. Фома закинул горсть изюма в рот и начал жевать, причмокивая.

- Ну-ка, давайте ещё - вкусный изюм, сладкий.

- Ну Фома, ну что ты такой неконцептуальный... - глядя, как двигаются челюсти Фомы, расстроилась Вика.. - Всё ты как этот...

- Что, что, Вика? Что я сделал не так? - что-то случилось, но что, Фома понять не мог.

- Нет, ну что ж он у тебя такой бестолковый. Всё не как у людей. вскинулась Лариска. - не давай ему изюма, раз такое дело.

- Нет! Фома, на изюм! Ешь, пожалуйста, он вкусный... - Вика потянулась к форточке. - Что врач-то говорит? Когда?

- Скоро, совсем скоро. Уже всё в полном порядке.

- А анализы?

- Ну, ты меня знаешь.

- Даже не буду спрашивать, грустно тут тебе, или нет.

Фома чуть отошёл от окна и развёл руками.

- Вот, так и живу. Прыгаю по этим трём кроватями, гоняюсь за комарами и мухами... Выживаю Палёнову и всяких других консультантов, когда они ко мне ломиться начинают. В перерывах этой борьбы за жизненное пространство и происходит моё исцеление, о котором врач мне говорит каждое утро.

- Правда?

- Что ж, Вик, я тебя обманывать буду?

Вика улыбнулась, но по стеклу текли капли воды с зонтика, и Фоме с той стороны окна показалось, что это Викины слёзки.

- Лучше посмотрите, как тараканы таблетку у меня объели!

- Таблетку? - Лариска сразу заинтересовалась, а то стояла, бедненькая, согнувшись, потому что была гораздо выше Вики и под зонтик, который был в Викиных руках, еле попадала. Но тут Вика как раз и зонтик сложила, потому что дождь на какое-то время перестал.

- Да. Вот, смотрите: не стал я таблетку пить, оставил её на ночь...

- Как "не стал пить"? Ты что, Фома? Ты же лечишься!

- Ну, Вик, эта таблетка...

- Это же лекарство, Фома! Это надо! Нет, ты что, дебильный?!

- Дебильный, да, дебильный? - в контраст Викиному возмущению на одной ноте произнесла Лариска, тщательно приглядываясь к своему отражению в окне и ковыряясь в совершенно прилипшей к голове причёске. Не то, что до Фомы ей было всё равно, но сама себя она больше интересовала.

- Вика, ну успокойся... эту таблетку дали мне в нагрузку, чтобы желудок больничную еду хорошо переваривал, понимаешь? Нет, ты меня понимаешь?

- Да-а... - тихонько протянула Вика.

- Ну вот, а от этой таблетки, гляньте вот, какая она огромная - и это ещё только остатки, которые тараканы съесть не успели... Так вот у меня от этой таблетки, если интересно, многократные позывы на толчок.. Веришь?

- Ой. - махнула на Фому рукой Лариска.

- Вик, веришь?

- Ну...

- Веришь?

- Ага. Только...

- Что?

- Нет, ничего... Думаю, как бы поинтереснее тебя простить.. - Вике казалось, что она нервная, глупая, и что лечению Фомы это совсем не помогает, а даже наоборот. Ей было стыдно за себя и хотелось плакать. Тем более, что весь день сегодня всё было не так - и на девушку в библиотеке вшей сдули (а Вика не сомневалась, что это так), и не удался эксперимент по глотанию Фомой изюма (в который, если бы Фому можно бы было приучить глотать маленькие предметы, вполне запихнулась бы живая вошь, и Фома бы не разжевал её тогда и не заметил).

А обкусанная таблетка действительно была смешная, Вика улыбнулась и даже засмеялась.

- Фома, я нашла две открытки с фотографиями Пномпеня, и одну картинку мне на работе принесли, представляешь? - снова полил дождь, и Вика открыла зонтик, передав его, на этот раз, Лариске, чтобы она не мучилась. - я узнала, что в Пномпене есть такое место, которое называется "Отдай печаль ракушкам". Когда кто-нибудь в Пномпене хочет забыть что-нибудь плохое, он едет на один остров на реке, раздевается и закапывается в ил, который там, на берегу. Он жидкий, можно закопаться. Вот, лежишь и ждёшь, когда по тебе проползёт такая ракушка, ну, моллюск, которых много там среди других гадов ползает около воды по берегу. Она ползёт и оставляет дорожку, оставляет, оставляет, а потом уползает, и как только доползёт до воды, и ты увидишь, что эта дорожка воды коснулась, так по этой дорожке вся печаль в реку и уйдёт. А если ты после этого уснёшь, то, когда проснёшься, все плохие события, ну, или те, которые ты не хочешь помнить, переменятся у тебя в памяти или забудутся совсем. И будет тебе легко-легко и весело. Представляешь?

- Да, - ответил Фома. Он смотрел на Вику и представлял себя и её на пляже, теперь уже и не обязательно в Пномпене, пусть там даже не будет солнца, а лишь такой дождь, как сейчас.

- Фома, ты меня слышишь? - обратилась к нему Вика в тот момент, когда Фома собрался говорить ей и Лариске, чтобы они ехали домой, потому что нечего им под окном в такую погоду мёрзнуть. - Я приеду к тебе теперь только через шесть дней, потому что у меня выходных не будет... Слышишь, Фома, через шесть дней! Вот...