Это и есть любовь?

– Сандро сделал это задолго до меня, – собравшись с силами, ответил старик. Он имел в виду отца Рокко, в честь которого была названа Алессандра. Старик похлопал ладонью по кровати рядом с собой: – Присядь.

С трудом сглотнув, Рокко сел рядом с ним.

Дедушка положил худую, по-прежнему элегантную кисть на руку внука.

– Я люблю тебя, Рокко. Люблю как внука и как партнера. Ты достиг больших высот. Стал тем, кем я мечтал тебя видеть.

Комок в горле Рокко не дал возможности ответить. Темные полузакрытые глаза любимого дедушки пристально смотрели на него.

– Верь в себя, Рокко. И ты поймешь, почему я сделал то, что сделал.

Сердце Рокко ударило в грудь с невиданной силой.

– Джованни, твое время еще не пришло, не сдавайся. Ты нужен нам.

Старик приоткрыл глаза:

– Обещай, что позаботишься об Оливии.

Рокко невольно нахмурился:

– Об Оливии?

Старик зажмурился и открыл глаза лишь после долгой паузы. Его слабый кулак поднялся к сердцу Рокко и постучал ему в грудь. Внук обнял деда за плечи, прижал его к себе что было сил.

– Вернись! Не оставляй меня!

Но глаза Джованни уже не открылись.

Дух Дома моды Монделли, та искра, что пятьдесят лет разжигала огонь фантастическими коллекциями, – все погасло.

Рокко зарычал первобытным зверем и прижался лбом к закрытым глазам дедушки.

– Нет, – шептал он снова и снова.

Все случилось слишком быстро.

Похороны Джованни Монделли приобретали поистине национальный масштаб. Еще шире простирались оставленные им владения – недвижимость и бизнес прославленного дома моды были разбросаны по всему земному шару.

Алессандра помогала Рокко в организации похорон. На них обещала отметиться вся Италия: простые люди, члены правительства, главы государства и знаменитости, которым Джованни шил изысканные наряды почти сорок пять лет подряд.

Конечно, будут и три друга Рокко – «Колумбийская четверка», как они называли себя со времен учебы в университете штата Колумбия. Кристиан Маркос, Стефано Бьянко и Зайед аль-Афзал. Рожденный в Афинах Кристиан – финансовый гений и непревзойденный мастер вести переговоры – одну половину жизни проводил в родной Греции, вторую – в Гонконге. Классический сицилиец Стефано Бьянко предпочитал зарабатывать миллионы на сделках с недвижимостью. Причем дела преимущественно вел из частного самолета, а не из офиса на Манхэттене. В силу горячего темперамента у Стефано часто возникали проблемы с законом, о которых потом писали в деловой прессе по всему миру. Дальше всего было лететь последнему из «Колумбийской четверки» – шейху Зайеду аль-Афзалу из маленькой страны Газбии, затерявшейся посреди арабской пустыни.

Заручившись компанией давнего семейного адвоката Адамо Донати, Рокко открыл завещание почившего дедушки. Несмотря на мрачность момента, он испытывал приятный трепет – совсем скоро он увидит тех, кого считал больше братьями, чем друзьями. Неразрывная, пусть и невидимая связь была между ними. Они понимали друг друга с полуслова, читали мысли друг друга. Рокко боялся, что Зайед не сможет присутствовать: его страну раздирали распри с соседним государством. СМИ трубили, что дело близится к войне. Но дорогой друг все же прилетел.

«Жить настоящим» – вот исконный лозунг «Колумбийской четверки». Помнить о том, что ты живой. Жить полной жизнью, рискуя по-крупному, всегда помня о мощной поддержке друзей.

– Приступим?

Голос адвоката прервал приятные воспоминания. Мудрый шестидесятипятилетний Адамо Донати был не только прекрасным адвокатом, он давно стал добрым другом семьи, а иногда и мозговым центром Дома Монделли. Синьор Донати вздернул подбородок и бросил на Рокко взгляд нетерпеливого ожидания.

Рокко утвердительно кивнул:

– Приступим.

Адамо опустил взгляд на стопку бумаг перед собой:

– Что касается собственности, Джованни поделил ее между тобой и Алессандрой. Уверен, это для тебя не секрет. Алессандре достанется дом в Сейнт-Бартсе и квартира в Париже. Тебе – вилла Монделли и квартира в Нью-Йорке.

Рокко понимающе кивнул. Алессандра – фотограф с мировым именем, путешествующая по всей планете в поисках новых снимков, – всегда шутила, что вилла Монделли для нее слишком громоздка.

Он взглянул на адвоката, подняв одну бровь:

– Что насчет отца?

– На его имя Джованни тоже оставил часть денег, но пожелал, чтобы ими распорядился ты.

Рокко давно оставил надежду, что отец сможет хоть чем-то распорядиться. Взрослый ребенок, не умеющий правильно потратить даже карманные деньги. Лишь во сне Рокко видел, как отец просит прощения за то, что когда-то проиграл в казино их семейный особняк. И за то, что передал их с сестрой Джованни, признав свою отцовскую несостоятельность.

Однажды, просадив последние деньги, он заявился на двадцать пятый день рождения Алессандры. Как всегда, абсолютно пьяный, он перепугал всех гостей.

Рокко жестом попросил Адамо продолжать.

Адвокат достал документ, лежавший одним из последних в стопке.

– Есть еще квартира в Милане, – добавил он. – Джованни купил ее год назад. Но о ней в завещании нет ни слова.