Это я, Эдик

– Конечно, – запнувшись, кивнула Трусерс. Может, известие о визите возлюбленного расшевелит подругу? – Несколько раз забегал, трахнет тебя, погладит по голове и уйдет. Я уж ему говорила – давай со мной, я-то вон какая горячая… Нет, ему только тебя надо было. Солидол весь извел, паразит, но обещал принести.

Таня просветлела лицом и даже слегка, вполголоса поорала на Светку, что та переманивает у нее хахаля. Трусерс нарадоваться не могла, так ее угнетало убитое состояние подруги.

– Да пошутила я, пошутила, – призналась она.

– Что, не приходил? – сдулась Танька.

– Васька-то? Приходил-приходил! Любит он тебя, дурак.

– Сама дура. Пожрем, что ли?

С этим возникли проблемы. Новогодние огрызки были съедены подчистую. Ходить по общаге и выпрашивать у подружек хоть какую пищу было бесполезно – Новый год основательно подкосил общественность в этом плане. Разве что двинуть на рынок, поискать кости, или какую собаку замочить?

Тут распахнулась дверь, и в комнату с топотом, рассыпая снег и благоухая самогоном, ввалился Ганя Тошнилович.

– О! – удивился он. – Очнулась, что ли? А то я уж думал, опять бревно пилить придется.

– Сам ты бревно стоеросовое, – рассвирепела Татьяна. – Чего приперся, козел?

– А ну возьми свои слова обратно, сука! Я, понимаешь, ей самогона приволок…

– Ладно, заткнись. Давай сюда свое пойло. Только у нас закуски нет, ты принес?

Ганя стянул рваный тулуп и бросил его в углу, где у девушек уже громоздилась груда грязного белья – трусов, ночнушек, штанов и так далее. Более-менее чистое лежало отдельной маленькой кучкой, и тулупу там было, конечно, не место.

– Какая закуска? Неделю назад все сожрали.

Светка понюхала самогон и поморщилась.

– Тьфу, дешевка. Градусов поди не больше полста. Не мог уж покрепче припереть, лох.

– Пей какой дают, – обиделся парень. – Могу вообще унести. Да вы чего, девки, такие злые? Меня Маринка к себе звала…

– Шучу!

Света разлила мутную жидкость по стаканам, и они с наслаждением осушили полные емкости. Напиток, понятно, был ужасен, но все же выгодно отличался от растопленного снега. И уже этим был достоин того, чтобы его пили.

Так за свежими сплетнями, дружеской перебранкой и сальными шутками прошло полчаса, и литровая бутыль внезапно опустела.

– Ну, и чего теперь? – в досаде буркнула Танька. – Доставай вторую!

– Была бы… – вздохнул Тошнилович. – А может, все-таки что пожрать найдется?

– Принеси! Мимо рынка шел, мог бы голубей стрельнуть или собаку…

Претензия, конечно, была надуманной, потому как самодельные духовые пугачи имелись только у самых башковитых парней Уродова. Ганя к таковым не относился. К тому же добыть голубя или тем более собаку голыми руками, без снаряжения и подготовки, было немыслимо. Слишком уж хитрые твари водятся в Уродове, и давно привыкли смертельно бояться человека.

Но тут ноздрей обеих девушек и парня достиг волшебный запах супа. Они переглянулись и одновременно вскочили с кроватей. Если застукать на кухне владельца кастрюли, можно разжиться ложкой-другой пищи, а то и целой тарелкой! На худой конец облизать крышку и плиту.

Они дружно, на цыпочках выскользнули из комнаты, и при этом провалилась и даже не скрипнула ни одна доска в полу. Супный дух тут стоял просто сногсшибательный – густой и волнующий.

– Я посмотрю, – прошептала Трусерс, и Танька кивнула.

Она была еще слишком слаба для полноценного участия в боевой операции. Тошнилович же остался в дверях, поскольку особой смелостью не отличался. Украсть еду его могла принудить только угроза неминуемой голодной смерти.

Света прокралась вдоль стены и заглянула в кухню, потом поманила подругу. Очевидно, возле плиты никого не было. Девушки смело зашли в кухню и для вида стали осматриваться в поисках чешуи, кишок и прочей забытой жратвы. Но при этом подбирались все ближе к вожделенной кастрюле, из-под крышки которой вылетала восхитительная струйка пахучего пара.

– Это же Ленкина, – вдруг замерла Трусерс.

– Что? – опешила Таня. – Ленки Целко? Не может быть…

– Точно тебе говорю.

Светлана в страхе прижала руки к груди и отступила от плиты, словно в дверях за ее спиной уже возник страшный призрак Целко. Угодить под горячую руку этой мощной девки не пожелал бы никто, даже комендантша. Только ректор колледжа иногда осмеливался возражать, да и то не очень громко. Что уж говорить о двух слабых девушках, изнуренных голодом?

– Эй, вы чего там? – послышался громкий Ганин шепот. – Лопаете, что ли?

– Заткнись, услышат, – выглянув из кухни, огрызнулась Светка.

Девушки опять переглянулись, и отчаяние явственно читалось на обеих физиономиях. Искушение было огромным, но расплата за кражу супа обещала стать не менее колоссальной. Хорошо, если отделаешься тяжелым увечьем, а то ведь можно и жизни лишиться.

– Не могу терпеть, – прошептала Танюша. – Не жрала я, что ли, всю неделю?

– Как же… Ведро картофельных очисток схавала, не меньше.