Читаем Это я – Никиша полностью

— «Ахах! Да ты рожа охуевшая! Все же из-за тебя скотины! В следующий раз что предложишь?! Героин в пах где-нибудь в падике поставить?!» После этой фразы мы дружно рассмеялись и направились в сторону ближайшего продуктового магазина, чтобы купить полтора литра минералки. Решено было округлить в сторону большего, мне- 8 штук, а Лехе-9. «Давай прямо по дороге по одной будем закидывать и запивать? Для беспалевности…» — предложил Алексей. Я согласился. Под «беспалевностью» он имел ввиду вот что- двое то ли подростков, то ли юношей идут по аллее (для «белхородцев» уточню- аллее роз), один из них суетливо вылущивает таблетки в кармане и передает другому, прикрываясь краем олимпийки, а второй старается быстро запихнуть их в рот и запивает водой, попутно суетливо озираясь вокруг… Мастера маскировки, по-другому и не скажешь! Пройдя аллею целиком мы все выпили, Леха уточнил у меня: — «Я выкину оставшиеся 3 штуки, понту все равно от них нет, не тянуть же с собой домой.» Я утвердительно кивнул. Приземлились мы на лавочке возле гимнастического турника в «новом» дворе. Двор совсем не новый, просто его первым отделали из нашего микрорайона в начале нулевых. А турник этот по-своему культовый, во-первых, он был первым и долгое время единственным гимнастическом турником у нас в городе на улице, а во-вторых, когда начался рассвет уличного спортивного движения «Street Workout» к нам приезжал известный турникмен по кличке «Декстер» и показывал местным адептам что такое уличный спорт и что с ним едят. До сих пор на просторах ютуба можно найти его ролик «Dexter & Basik — Вышка в Электростали» от которого у меня и сейчас при просмотре потеют руки и непроизвольно приоткрывается рот, несмотря на то что я смотрел его раз сто и не лучшее качество видеоролика… Теплый осенний вечер, фонари зажглись друг за другом и осветили привычную для российской глубинки картину- бабки под подъездами обсуждают тайны звезд и геополитику, алкаши в более укромных уголках двора распивают пузырьки боярышника разбавленные в пластиковых бутылках простой воды из под крана, мамашки с папашками пьют пиво, курят сигареты и выясняют отношения пока их бастрюки катаются на горках и копаются в песочнице, а мы с Лехой ждем прихода от «Триган-Д» на лавочке напротив гимнастического турника… Первым молчание прервал Алексей: — «Блядь, какие же горькие эти ебаные таблетки! Они как будто весь язык пропитали, ебана в рот!» И смачно плюнул под лавку, набрав побольше соплей с характерным протяжным «хрюком» перед этим. Я утвердительно покачал головой и так же смачно плюнул. Плохой пример всегда заразителен, но горечь все равно не проходила. Спустя примерно пол часа я спросил у Лехи: — «Слышишь, а у тебя ноги ватными не становятся??» Он удивленно опустил уголки рта вниз, встал с лавочки, прошел пару шагов туда обратно и подтвердил мои догадки: — «Действительно, они как будто потяжелели… Ну и заебись! Я от всех, кто жрал слышал, что так и должно быть, с этого все и начинается! Хаха! Сегодня будут танцы, Повальский!» Я рассмеялся и понял, что вслед за ногами потяжелела и голова. Неприятный седативный эффект, как будто по башке долго били тяжелой мягкой подушкой. Прошло еще около сорока минут, и мы с Лехой обменивались схожими фразами все это время:

— Ну че, нихуя больше?

— Нихуя!

— И щас нихуя??

— Да вообще нихуя!

— Ноги только как две тумбы, хуй переставишь!

— Ну тупняк этот ебаный! А больше НИ-ХУ-Я…

Просидев так еще какое-то время, мы поняли, что дальше ждать какой-то эффект бессмысленно. Кое как мы встали и с трудом передвигая тяжелые и сильно онемевшие нижние конечности поплелись домой. Возле моего подъезда мы распрощались заторможено обменявшись фразами:

— Лех, ну и хуйня этот «Триган-Д».

— Твоя правда, видать больше жрать надо…

— Да в пизду их! Я больше их пить не буду, от них точно никакого кайфа не получишь!

— Ну ладно, я с Попиком списывался, он вроде тоже хотел попробовать…

— Во, на нем то и проверим сколько надо съесть, чтобы перло!

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее