Это я удачно попала! (СИ)

Вторая неприятная для меня новость состояла в том, что Лиона и Хар начали официально встречаться. Это еще не помолвка, но отношений своих они не скрывали. И я умом понимала, что Хар - взрослый мужчина, и Лиона ему подходит в качестве пары, да и видно было, как они увлечены друг другом. Надо бы пожелать им счастья, да забыть о своём детском увлечении, вот только успокоить грызущее чувство ревности и обиды было очень трудно. Казалось, что эти двое меня предали - опять же, умом понимаю, что бред, но ничего не могу с собой поделать. И самое обидное - то, что во мне больше не было никакой нужды: фабрика работала, поставщики найдены, каналы сбыта налажены, за всем следят Лиона и Снежен, начальники для шахты, завода и фабрики подобраны идеально и полностью меня устраивают. Всё, что мне теперь оставалось - это просто время от времени проверять отчёты, дабы убедиться, что всё идёт, как надо. Конечно, кто-то скажет, что это прекрасные результаты - и будет прав, ведь найти толковых руководителей - это больше половины успеха. Но всё это только усугубляло моё чувство ненужности и обиды на окружающих. Даже понимая иррациональность этого чувства, я не могла от него избавиться, всё сильнее погружаясь в состояние хандры. Даже вышедшая статья про открытие фабрики, в которой журналисты положительно отозвались о нашей практике  бесплатного горячего питания для сотрудников, не смогла поднять мне настроение.  Из пучин хандры меня выдернул дедушка, вызвав на неожиданный разговор. 

- Эли, внучка, зайди в кабинет, поговорить нужно, - сказал мне дедушка после обеда, которые у нас, как и ужины, всегда были совместными и проходили в столовой. Эни на обедах присутствовала только во время выходных - ведь у неё началась практика. Завтракали каждый у себя, ибо вставали все в разное время. 

Я безо всякого интереса поднялась и последовала за дедом в кабинет, уверенная, что ничего, что вывело бы меня из нынешнего апатичного состояния, не услышу. Как же я ошибалась!

- Эли, у нас на днях состоялся разговор с твоей сестрой... - начал дедушка, внимательно на меня глядя. - Ты знаешь её плланы по поводу клиники. 

- Да, знаю, - вяло ответила я. - Не волнуйся, дела идут хорошо, деньги будут. 

- Я не об этом. Хотя поблагодарить тебя я тоже хотел: ты очень много делаешь для нас. Я ученый, Эли. Мне всегда был больше интересен нематериальный мир идей, чем материальная составляющая жизни. А Эни... Эни - увлеченная натура, творческая. Она как певчая птичка: заставить её заниматься семейным делом - всё равно, что запереть в клетке и подрезать крылья. Боюсь, её внутренний огонь пропадёт от этого. 

- Да, я это понимаю, - согласилась я, не понимая, к чему ведёт дед. 

- Потому мы благодарны тебе, что ты не только спасла наше семейное наследие, но и приумножила его. Я и раньше не имел таланта к делам, а после смерти сына и вовсе расклеился. Прости, что тебе пришлось в одиночку с этим справляться. 

Я помотала головой, не соглашаясь:

- Что ты, дедушка! Я от вас столько поддержки видела! Это ведь моя инициатива была, вы могли запретить, но вы поверили в меня. Это очень важно для меня. Ведь, по сути, я рисковала вашими деньгами, вашим состоянием. Своего-то  уменя ничего не было...

- Вот об этом я и хотел с тобой поговорить... - кашлянул дедушка. - Я хочу сделать тебя наследницей.

- Ч-чего? - Я даже запнулась, не поверив своим ушам.

- Мы с Эни поговорили и решили, что наследницей семейного состояния будешь ты, - повторил дедушка, и я поняла, что мне не послышалось. - В конце концов, это будет справедливо: ты всё это подняла, тебе и владеть. У Эни будет собственное дело, к которому у неё душа лежит, вдобавок её будущий муж - единственный наследник Бурдагов, так что им достанется особняк, а тебе - наше поместье. Мы с Бони только и ждём момента, когда вы обе встанете на ноги - чтобы вернуться в деревню, в наш домик с садом. Нам много не надо, ты же выделишь нам небольшую пенсию?

Я могла только открывать и закрывать рот, не находя подходящих слов. Мне ведь уже невероятно повезло, что я нашла себе дом и семью, которая приняла меня такой, какая я есть, ни в чем не ограничивала и ничего не запрещала, всегда помогала и поддерживала, защищала. Всё, что я делала, я делала во благо семьи: я думала в первую очередь не о себе, а об Эни и дедушке. Я хотела, чтобы у Эни было хорошее приданое, чтобы она не зависела от будущего мужа, и чтобы дедушка не знал ни в чём нужды. Я хотела, чтобы у нас было много денег и мы могли позволить себе хорошую охрану - чтобы больше никто не мог угрожать дорогим мне людям. О себе я не думала: я знала, что не пропаду в любом случае. Я ведь получу образование, а это значит, что буду востребованным специалистом. Тем более, что у меня обнаружилась магия. Эни и дедушка Яков казались мне более уязвимыми, более неприспособленными к жизни, чем я сама, а потому я считала необходимым заботиться о них. Я и подумать не могла, что они примут вот такое решение. 

- Дедушка, но как же... Я ведь даже вам не родная, - выдавила я, понимая, что это вовсе не то, что я хотела сказать.