Это кажется непомерным… но вовсе не означает, что всего этого не было

Как я понял, было похоже, что Стивен не нравился Экслу. Барабаны и рок-н-ролл были источником поистине необузданного энтузиазма Стивена, как и сама жизнь в целом. Его переполняла энергия и веселье просто от того, что он жил. Но Стивен был также до обидного прямолинеен и свободен в выражении своего мнения об Эксле или о ком бы то ни было в группе. Часто он высказывал это в лицо Экслу, и мнение Стивена не совпадало с тем, как Эксл поступал или действовал. Стивен говорил без оглядки о том, что он чувствовал, и не обращал внимания на условности. Мы с Даффом привыкли к этому и принимали комментарии Стивена с долей скептицизма, поэтому у нас получалось «отключаться», когда говорил Стивен. Но Эксл был более ранимым, чем я или Дафф, что мы также понимали. Я не хотел усложнять отношения с Экслом, пререкаясь с ним на репетициях или в студии по причине того, что он опоздал или ещё что. Но Стивен, бывало, отпускал шуточку или высказывал Экслу в лицо, что всегда производило обратный эффект. Стивен никогда не поступал злонамеренно; что бы он ни сбалтывал – всегда оказывалось правдой; это была невинная черта его личности. К сожалению, Эксла с его гиперзаниженным порогом чувствительности Стивен, я уверен, обижал чаще, чем просто по незнанию. Теперь я понимаю, что Стивен неумышленно подёргивал ниточки Эксла, но, как я уже сказал, я не думаю, что Эксл когда-либо отдавал Стивену должное за всё то, что привнёс Стивен в музыкальном плане в “Guns N’ Roses”, а именно движущую силу. Это, думаю, и обижало Стивена. Но мне-то откуда знать наверняка? С этим, возможно, связано гораздо больше, о чём я не могу говорить.

Эксл предельно ясно выразил своё отношение к Стивену уже на этапе подготовки (preproduction) альбома “Appetite” к выпуску. Когда подошло время готовить для альбома буклет, мы собрались для того, чтобы обсудить, кому каждый из нас выражает благодарность за помощь в работе при записи песен и выпуске альбома. Мы разговаривали, стоя на сцене в “Burbank Studios”, и кто-то из нас предложил, что, поскольку мы одна группа, мы должны разделить авторский гонорар ровно на пять частей, по 20 процентов каждому.

Эксл нахмурился. «Стивен никогда не получит столько же, сколько и я, 20 процентов, – сказал Эксл. – Я хочу 25 процентов, а Стивену достанется 15. Он же барабанщик. Он не принимает участия в сочинении песен наравне с нами». Мы пришли к следующему компромиссу: Эксл получил 25 процентов, я, Иззи и Дафф – по двадцать, Стивен – пятнадцать. Думаю, у Стивена надолго остался в памяти тот день.

Я не помню точно, когда это случилось, но много времени пройти не успело, когда Стивен нарушил условия договора, которым его обязали быть трезвым, и, поступив так, он был обречён. Мне было нелегко отпустить Стивена, потому что, как я и сказал, у Стивена никогда не было такой силы, чтобы завязать с наркотиками настолько быстро, если бы, конечно, он когда-нибудь завязал вообще. Но на тот момент ему пытались помочь все: его подруги, друзья, менеджеры. Но ничего не вызывало в нём сочувственного отклика, свидетельствующего о том, что Стивен готов работать над своей проблемой. В этом смысле Стивен был классической «уловкой-22»**, потому что, сколько бы я ещё не провозился с ним, чтобы мы оставались вместе, но если бы группа упустила этот выгодный момент, то это могло означать конец для всех нас. У нас у всех были все разные и сложные характеры, но поскольку тогда мы уживались друг с другом, то дверь возможности для Стивена была открыта, хотя, возможно, была открыта и не надолго. Я не стал бы отрицать, что, выкинув Стивена из “Guns N’ Roses” за употребление наркотиков, группа поступила глупо и крайне жестоко. Это было также и лицемерно. Подумайте об этом, да это как шутка: «Его выперли из “Guns N’ Roses” за наркотики? Ты что, шутишь? Как такое вообще может быть?»

Следующее, что я помню, так это то, что встретил Стива в суде, потому что он подал на нас иск, поступив как полный осёл! Он настолько плохо выглядел, что я знал, что он делал, когда направлялся в туалет между перерывами в судебном заседании. Он просил присудить ему пару миллионов баксов за нарушение, допущенное при оформлении того договора, которым группа обязала его оставаться трезвым. При подписании данного договора ему нужен был адвокат, а его у Стивена как раз и не было. Ну, ещё бы! Благодаря нашим адвокатам, мы об этом не знали. Я был потрясён, когда узнал, что суд удовлетворил иск Стивена и обязал нас выплатить ему 2 миллиона долларов.

Всё закончилось так же непросто, как оно и было. Теперь пришло самое время искать нового барабанщика.

* * *