Это любовь, Майор!

– Да, – кивнула девушка и игриво пробежалась пальчиками по его волосам. – На тот момент я не осознавала, что то, что к тебе чувствую, это и есть любовь. Настоящая любовь, понимаешь, Саш? И, да, я понимаю, что со стороны это выглядит так, будто я тебя специально обманула, но это не так. Честно-честно. Просто я ни в кого до тебя не влюблялась и не понимала каково это, а сейчас понимаю и прекрасно отдаю себе отчёт в своих действиях. И, как и обещала, даю тебе знать о своих чувствах в устной и письменной форме в двух экземплярах, – Трофимова, улыбнувшись, протянула ему конверт с отпечатками своих поцелуев. – Я тебя люблю, Саша.

Произнесённые ею слова повисли между ними окончательным приговором, не подлежащим обжалованию. Выпустив их наружу, девушка глубоко и с облегчением вздохнула. Наконец-то! Она это сделала! Сказала, прямо смотря ему в глаза, и теперь чувствовала себя так, будто сдала, как минимум, пять сложных экзаменов за один раз на отлично. Саша же в данный момент наоборот выглядел так, будто его на этих экзаменах завалили и мгновенно вписали в списки на отчисление. Не обращая внимание на протянутый ему конверт, он жёстко провёл ладонями по лицу и отошёл в сторону. Вот только бежать от неё было поздно. Катя за ним, пусть и не неслась, сломя голову, но была рядом везде и сразу. И видела, если не всё, то многое, что Синеглазый пытался спрятать.

– Ошиблась, значит, да? – криво усмехнулся мужчина и принялся снимать куртку. От резкости его движений ткань опасно затрещала. – Зашибись, Трофимова, у тебя логика! Сказать, что ошиблась, и будто бы всё нормально! – верхняя одежда полетела в шкаф, дверцы которого закрылись с несвойственным для них грохотом. – Вот только для меня это ни хера не нормально, ясно?! Я сам не ошибаюсь и подобные ошибки не приемлю! От своих слов отказываться тоже не собираюсь! – Соловьёв повернулся к ней и, чеканя каждый слог, повторил то, что она уже слышала раньше: – Мне не нужны серьёзные отношения! Мне не нужны новые обязательства! Мне не нужна ты, Катя, в качестве моей девушки или кем ты там себя возомнила, ясно?!

Наверное, самым логичным после этой фразы было бы, как минимум, удариться в слёзы или, как максимум, закатить такой скандал, чтобы ему мало не показалось. Но даже если девушка захотела бы это сделать, то вряд ли смогла, потому что в ней включился режим, который она обычно называла "Шальная Императрица против сто одного загона майора Соловьёва". Ей вроде бы и было из-за чего обижаться и хлопать дверьми, но смысла в этом не было совершенно никакого, так как Саша был не из тех, на кого такое поведение могло оказать хоть какой-нибудь эффект, кроме крайне негативного. Нет, девушка, конечно, соврала, если бы сказала, что его слова её не задели. Задели. Очень даже сильно задели. До такой степени, что желание двинуть ему чем-нибудь тяжёлым усилилось в разы. Только Катя понимала, что, если Синеглазый вбил себе что-нибудь в голову, то ей и кувалда не поможет, а вот честный и открытый диалог вполне. И он должен случиться как бы неприятно и обидно не было. Они же взрослые люди, в конце концов! Им же хватит сил решить все противоречия, правда? Их же не постигнет участь парочек, чья любовь не выдержала первой серьёзной ссоры? Он же… Он же не всерьёз это сказал? Он же на эмоциях ляпнул, что она ему не нужна, да? Ведь будь это так на самом деле, то вряд ли бы Трофимова продержалась рядом с ним и неделю.

Вздёрнув подбородок ещё выше, она сложила руки под грудью и спокойно спросила:

– Майор, ты думаешь я дура, чтобы влюбляться в тебя безответно?

Контролировать себя и не пускаться во все тяжкие было сложно, но не невозможно. Тяжелее было услышать холодное и грубое:

– Я думаю, что ты заигралась в нашу легенду и забыла с кем трахаешься. Всего лишь трахаешься! Какое "влюбляться"? Какое "безответно"?! Я не живу такими понятиями и ты об этом прекрасно осведомлена! Как и о том, что мне и без этой романтической херни живётся не скучно, – мужчина прошёл мимо неё в комнату, слегка задев плечом. – Да и какая к чертям любовь, Кать?! Ты забыла сколько между нами лет разницы? Так вот, напоминаю, что я не твой сверстник-двадцатилетний сопляк, у которого из забот только поскорее залезть тебе в трусы. Я взрослый человек, у которого двое детей-подростков, сложная работа и дерьмовый характер. Ты со своими чувствами – последнее, что мне надо в этой жизни.