Это мой дом

Ваня хитро подмигивает: не так-то, мол, я прост, как вы думаете! Но раскрыть чужой секрет он не прочь:

– Девчонки-то что выдумали – все клумбы засадить георгинами. «Красиво, говорят, все кругом красное». А Павел Григорьевич им: «Вы что, в уме? У вас до осени клумбы будут голые, георгин – осенний цвет».

– Ты что же чужие тайны выбалтываешь?

– Я думал, вам интересно…

* * *

– Послушай-ка, – говорю я Гале, – я ошибаюсь или правда ребятам кажется, что я не ко всем одинаков?

Галя отвечает не сразу; по лицу вижу – ей тоже не хочется меня обижать, но уж конечно она не может не сказать, что думает:

– Знаешь, да. Все видят, что больше всего тебе по душе отряд Искры. Там Король, Лира – все твои друзья.

– Подумай, что ты говоришь! А Коломыта, Горошко, Витязь уж будто мне не друзья? Что я, кого-то выделяю? Или придираюсь к кому-то?

– Ты резок с Катаевым.

– А он каков со всеми?

– Каков бы он ни был, но ты должен относиться к нему совершенно так же, как и к остальным.

– И гладить его по головке? – не могу удержаться я. Галя отворачивается.

– Больше ничего не буду тебе рассказывать.

Гм… так.

* * *

Вечером 14 апреля каждый из командиров вынес в столовую большой запечатанный конверт (четыре одинаковых конверта склеил для этого случая Крещук) и положил на стол девизом вниз. Я перетасовал конверты и запер в шкаф на ключ. Завтра после обеда к нам явится жюри: Павел Григорьевич, Петр Семенченко – председатель учкома в нашей школе; Андрей Ульяшин – ученик седьмого класса и староста биологического кружка; Ольга Алексеевна Зотова – преподавательница русского языка. (Василий Борисович, Коломыта, Король и я вошли в жюри с совещательным, но не решающим голосом. Решать должны люди сторонние, хладнокровные.) Придут строгие судьи, сядут у меня в кабинете и решат судьбу каждого проекта.

…Девизы были написаны печатными буквами в правом верхнем углу конверта. На одном стояло: «Надежда».

– Наверно, девочки! – улыбнулась Ольга Алексеевна. На другом было написано: «Хочешь быть молодцом – выше держи голову!»

Ох, как пахнуло на меня Березовой Поляной! Это Король придумал, не иначе!

Третий конверт оказался под девизом: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», четвертый – совсем неожиданно: «Попытка – не пытка, спрос – не беда».

Павел Григорьевич и Ольга Алексеевна сели за стол, с боков примостились Ульяшин и Семенченко. Мы же, хозяева, расселись как попало и на чем попало, потому что восьмерым за моим столом было уж никак не уместиться.

Павел Григорьевич вскрыл конверт с девизом «Надежда», извлек большой, аккуратно сложенный лист бумаги и развернул его.

По этому плану весь двор наш должен был превратиться в цветник. Расчет был такой, чтобы с весны до глубокой осени двор непрерывно цвел. Только-только станет тепло – расцветут незабудки и анютины глазки. Потом распустятся тюльпаны, а на смену им придут ирисы, настурции. И осенью не погаснут клумбы: зацветут астры и георгины.

С огородом у тех, кто скрывался под девизом «Надежда», дело было похуже: они позаботились об арбузах и дынях, но капуста у них оказалась далеко от водоема, огурцы и тыква – в северной части огорода.

– Почему это неудачно? – спросил Павел Григорьевич. Ульяшин раскрыл было рот, но Павел Григорьевич приподнял ладонь – и Ульяшин поперхнулся.

Неожиданно подал голос Коломыта:

– Капусту надо пониже, где сыро, а то кочан будет как деревяшка. А на теплую сторону…

– На южных склонах огорода, ты хочешь сказать? – перебивает Павел Григорьевич.

– А на теплую сторону, – упрямо повторяет Василий, – тыкву надо, огурец. Вон, как у нас сказано…

Павел Григорьевич снова поднятой ладонью преграждает путь неосторожному слову: нельзя раскрывать секрет, раньше времени объявлять, какой проект – чей.

– А на холодную сторону… – гнет свое Коломыта.

– На северную? – неукоснительно переспрашивает Павел Григорьевич.

– На холодную сторону, – упрямо повторяет Василий, – надо горох.

– Верно, – говорит Павел Григорьевич. – Горох надо сажать на северной стороне, пускай будет заставой против холодного ветра. У тебя есть практические знания, это ценно!

Коломыта умолкает так же неожиданно, как и заговорил, больше мы не слышим его голоса до самого конца.

«Молодцы» распорядились нашими владениями по-хозяйски, всякому овощу нашлось место. На редкость толковым оказался проект под девизом: «Попытка – не пытка…» И по тому, что в нем предлагалось устроить беседку-гриб для малышей, я понял – это отряд Коломыты.

Какой же девиз у Витязя? Судя по всему – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Больше всего Витязь и Любопытнов расспрашивали меня про ягодники, а в этом проекте только и разговору, что о черной смородине да малине. Этот проект самый беспомощный.

– Плохо думали, вразброд! – говорит Павленко. – Руководящей идеи нет, вдохновения нет. Что вы так сердито смотрите на меня, Семен Афанасьевич, разве я неправ?

Ах, чтоб его!

– Нет, Павел Григорьевич, вы совершенно правы! – отвечаю я, стараясь не смотреть на Василия Борисовича.

– Ну-с, – продолжает Павел Григорьевич, – как же мы решим? Ваше мнение, Ольга Алексеевна?