Это моя школа

Она хотела еще что-то сказать, но в эту минуту Людмила Федоровна велела классу построиться в пары, и все пришло в движение. Наташа Оленина отошла в сторонку. Катя кивнула ей:

— Пойдем со мной. — И, оглянувшись, позвала: — Аня! Где ты?

Аня не отозвалась, будто не слышала. Она стояла позади, рядом с белобрысенькой Тоней Зайцевой, с которой никогда не дружила, и все еще держала в руках обе сумки — свою и Катину.

— Аня! — еще раз окликнула ее Катя.

Аня не отвечала.

«Обиделась, — поняла Катя. — Ах, какая!..»

Она хотела было объяснить Ане, что вовсе и не думает всегда ходить с новенькой и что она только для того стала с ней рядом, чтобы не оставить ее в первый день одну среди чужого, незнакомого класса. Но колонна тронулась, и разговоры прекратились. Девочки молча пошли вверх по широкой лестнице.

Все кругом было какое-то новое, праздничное. Стены в этом году выкрасили в бледно-желтый цвет, похожий на сливочное мороженое. В прошлом году они были светло-зеленые, и это очень нравилось Кате. Но теперь ей больше нравились «сливочные» стены.

На первой же площадке школьниц встречала Вера Александровна, директор, — высокая седая женщина, гладко причесанная, в очках. А рядом с ней стояла Катина сестра, Таня, со своей подругой.

Проходя мимо директора, девочки от смущения на секунду задерживались и, сказав: «Здравствуйте, Вера Алексанна!» — быстро проходили дальше.

Вера Александровна наклоняла в ответ свою седую голову:

— Здравствуйте, здравствуйте, девочки! — И добавляла, слегка улыбаясь: — Только не спешите так, не бегите. Спокойнее, спокойнее…

И девочки шли дальше, поднимаясь по ступенькам все выше и выше.

Катя посмотрела через перила верхней площадки на нижнюю. Таня и Лида стояли рядом с директором. И первый раз в жизни старшая сестра показалась Кате совсем взрослой.

Первый урок

Людмила Федоровна распахнула дверь. Вот он — знакомый класс, с тремя широкими окнами, с тремя рядами парт, поблескивающих свежим лаком. Только теперь это уже не третий, а четвертый «А». Пустой и тихий, только что отремонтированный, класс как будто ждал этой минуты. Все в нем сразу ожило и зашевелилось.

Захлопали крышки парт, зашуршали страницы новых книжек и тетрадок… Кто-то с шумом уронил пенал, кто-то крикнул тоненько и смешливо: «Ой, Лизка!» — и голос сразу оборвался. Как-никак, а девочки были в классе. Лето кончилось. Сейчас начнется первый урок первого школьного дня.

Стоя у своего стола, заваленного букетами свежих цветов и красных осенних листьев, Людмила Федоровна, чуть улыбаясь, терпеливо смотрела, как ее ученицы выбирают себе места и рассаживаются по партам.

— Нет, Леночка, ты лучше садись поближе ко мне, — сказала она худенькой девочке в очках. — Вот тут, в среднем ряду, на первой парте. Будете вместе с Зоей Алиевой помогать мне, когда понадобится.

— Конечно, будем, — отозвалась Зоя, смугло-румяная серьезная девочка с черной челкой на лбу и блестящими, как мокрая черная смородина, узкими глазами. — Конечно, будем.

Она уселась рядом с Леной Ипполитовой и принялась деловито раскладывать в парте книжки и тетрадки.

Уже почти все сидели на местах, и только Катя Снегирева еще не садилась. Она стояла у своей парты и тихонько говорила Ане Лебедевой, поглядывая на стоящую у окна новенькую:

— Потом ее куда-нибудь посадят, а пока можно поместиться и втроем, если ты еще капельку подвинешься.

— Втроем! — усмехнувшись, ответила Аня. — С твоей толстухой и вдвоем не поместишься.

— Она такая же моя, как и твоя! — оборвала подругу Катя. — И совсем она не толстуха, а самая обыкновенная девочка.

Пока они шепотом спорили и препирались, Людмила Федоровна взяла Наташу за руку и стала искать глазами для нее парту.

— Ну вот, — сказала она, указывая новенькой место как раз впереди Кати. — В первом ряду слева. Будешь сидеть со Стеллой Кузьминской.

Наташа положила сумку на парту, поглядывая сбоку на свою соседку.

Эта красивая девочка чем-то смущала ее. У нее были светло-серые спокойные и как будто насмешливые глаза и волнистые волосы, связанные на затылке широкой лентой. Платье, передник, прическа, школьная сумка и выражение лица — все было у нее какое-то особенное, не совсем такое, как у других девочек.

Наташа робко села рядом с ней. Стелла немного подвинулась, молча раскрыла толстую, обернутую в белую бумагу «Родную речь» для четвертого класса и углубилась в чтение. Впрочем, изредка Наташа ловила на себе ее беглый холодноватый взгляд, и от этого ей становилось как-то неловко — она начинала обеими ладонями приглаживать волосы, перекладывать тетрадки, искать носовой платок…

Катя Снегирева как будто почувствовала, что новенькой не по себе. Когда Наташа обернулась назад, Катя шепнула ей:

— Вот мы и рядом. Почти рядом…

В ту же секунду Аня дернула Катю за рукав:

— Людмила Федоровна на тебя смотрит. Успеешь наглядеться на свою новую подругу и после урока.

Людмила Федоровна молча стояла у своего столика и ждала, пока класс успокоится. Когда все притихли, в наступившей тишине раздался ее негромкий голос: