Это моя собака

Она оказалась милой девочкой и была такая же длинная, как Тролль, только рыженькая.

Мне понравились её имя и мордочка.

— Пират, — учтиво представился я, и мы вышли на улицу.

У дверей отеля я вдруг увидел Козетту и рядом Каролу.

Не могу назвать себя легкомысленным. Но я почувствовал себя на мгновение взволнованным встречей с Эвелиной и, следовательно, виноватым перед Козеттой, хотя никаких обязательств я никому не давал.

Во мне забушевал рефлектирующий интеллигент, я горячо заспорил сам с собой о том, что нравственно, а что нет, запутался, пришёл было к выводу, что «нравственно» — это то, что нравится.

Я обругал себя дворнягой. И старался больше не думать об этих чужеземных девчонках, а вести себя солидно. К тому же Козетта в этот момент повернулась к… Троллю. Боже, что я увидел! Тролль обнюхивается с моей Козеттой. А это всё равно, что в человеческой жизни — поцеловать даме ручку.

Я немного сам себя успокоил, но, тем не менее, после такого женского непостоянства почёл себя вправе вообще забыть о прекрасном поле.

Самый счастливый день

Согласитесь, странно было бы из моих уст услышать описание старинной крепости, к которой мы поднялись по извилистой дороге. Пусть её описывают люди.

Я попробую описать площадь перед ней. на которой я увидел такое количество самых невероятных собак, что даже не представлял себе, что такие существуют.

И вот мы тоже среди них: пекинесы и бультерьеры, сенбернары и колли, бульдоги и шпицы, борзые, московские сторожевые и мастифы, долматины и бассеты, овчарки и гончие, доги и чи-хуа-хуа и даже не знаю, кто ещё. И все мы стояли и чинно ждали, когда дойдёт наша очередь до освидетельствования. Мы ходили по кругу на верёвочках, мы брали препятствия и лазали по стенам, мы… чего мы только не делали, даже летали. Я от усталости чуть не заснул прямо при всех.

Но это было бы неприлично, и потому я держался.

Да и марка не позволяла: я был единственным московским псом, которому довелось принимать участие в этом вернисаже.

Наконец мы получили документы с правом участвовать в большом собачьем празднике в Венеции. И даже не в празднике, а в марше.

Витя, которому как представителю большой страны, предоставили слово, предложил назвать этот марш Маршем любви к ближнему и дружбы, потому что, сказал он, и это правда, надо всем людям дружить так, как дружат собаки. Надо у них учиться преданности и доброте.

Правда, какая-то шавка все время гавкала во время Витиного выступления, но другие собаки нас полностью поддержали. А она к тому же гавкала с таким акцентом, что её просто многие не поняли.

Да и Тролль вовремя вмешался и сказал ей такое, что она после этого вообще перестала гавкать…

И вдруг я увидел Козетту. Она улыбнулась. Она тоже получила призовое место и тоже будет принимать участие в торжествах. Я подбежал к ней и поцеловал её уже открыто. В глазах её стояли слезы.

— Вы в самом деле искренни сейчас? — спросила она.

— Конечно, вы мне невероятно симпатичны.

— А Эвелина?

— Но она просто знакомая.

— Правда? — спросила Козетта, и в вопросе её было столько женского нетерпения, что я поспешил уверить её в своих чувствах.

— Знаете, — продолжала она, — а ведь это вы помогли мне получить приз.

— Вот как?

— Да. Я так разозлилась на вас, увидев вас с ней, что решила во что бы то ни стало выиграть, чтобы вам доказать что-то… …Это было впервые в моей жизни. Я сказал собаке: «Люблю».

Приз для Эвелины

А вот Три Лепестка Чёрной Розы со своей собачкой была расстроена. Им не дали приза и диплома, и тогда, посоветовавшись с Витей, я предложил им свой.

Собачка чуть качнула хвостом, но гордость не позволила ей принять этот подарок. И тогда Витя совершил поистине мужской поступок. Он подошёл к членам жюри с Эвелиной, и уж не знаю, что он там им сказал, но вернулся он с дипломом.

Тут только я понял, почему Наташа и Тролль вначале показались мне недоступными. Они, оказывается, были членами жюри. Что ж, тем лучше. Я думаю, что Эвелина им тоже нравилась, особенно Тролю, а что сперва не получила приз — так это от застенчивости…

А потом мы все вместе гуляли по городу и радовались жизни.

Витю узнавали на улице и кричали: «Бон джорно, синьор „Перестройка“! Я их чуть не укусил.

А Витя, по-моему, был очень доволен.

Был доволен и я, и не только за Витю, а ещё и тем, что и Козетта и Эвелина бежали рядом и весело помахивали своими хвостами.

На одном из перекрёстков в условленном месте нас ждала в машине Галина Алексеевна.

— Пиратка, Козетта, Эвелина, скорее сюда! — закричала она, и мы припустили к ней. В машине нас ждал дядя Серёжа.

Перецеловались и перелизались мы вволю. Нас благополучно доставила на вокзал Галина Алексеевна, которую мы тоже все лизнули по очереди. Она пошла с дядей Серёжей дальше по перрону, а я стал озираться по сторонам, удивляясь, где же наш поезд. Потому что то, что стояло на рельсах, было похоже больше на ракету, которая почему-то лежит возле перрона.

Но оказалось, что это он и есть. Витя изо всех сил старался не удивиться.