Это моя вина

– Все будет в порядке, – проговорила Фрэнки в трубку.

– Мне просто не кажется, что тебе стоит идти. Не позволяй ему указывать тебе, что ты должна делать.

С каких пор кто-то указывает ей, что делать? Это просто оскорбительно.

– Что он говорит? – шепнула Триш.

– Я не позволяю парням пользоваться мной, – сообщила Фрэнки Мэттью. – То, что Портер это сделал, не значит, что я ему позволила.

– Ладно.

Ей не понравились нотки обиды, прозвучавшие в его голосе. Но она все равно сказала то, что считала нужным.

– Не указывай мне, что мне делать, пожалуйста.

– Что?

– Не указывай мне, что мне делать.

Мэттью, казалось, искренне удивился.

– Я бы никогда не стал указывать тебе.

– Ты только что сказал мне, чтобы я не ходила обедать с Портером!

– Но ты сказала, что не хочешь идти. Я пытался помочь тебе постоять за себя.

– Но я не говорила, что не хочу идти! – раздосадовано воскликнула Фрэнки.

Дверь комнаты Мэттью хлопнула, и раздался голос Альфы:

– Эй, пес, что ты возишься?

Голос Мэттью внезапно стал веселым и безмятежным.

– Альфа пришел, Фрэнки. Мне надо идти.

– Ладно.

– Не злись, ладно?

– Постараюсь.

Как он может просто так взять и бросить трубку посреди спора?

– Можешь делать все, что хочешь. Все, что хочешь, ладно?

– Ладно.

– Не злись.

– Ладно, хорошо.

– Ты не злишься? Не злись. Потому что я все еще без ума от тебя.

– Не злюсь. – И она действительно не злилась. Не совсем. Он был таким искренним, говорил с такой теплотой, его так волновало, не злится ли она.

– Хорошо, – сказал Мэттью. – Мне надо идти. Альфе нужно со мной поговорить. Спокойной ночи, милая.

– Спокойной ночи.

Фрэнки захлопнула телефон.

– Он разрешил мне пойти, – сообщила она Триш.

– Разрешил? С каких пор он запрещает или разрешает тебе? – Триш села в кровати.

– Нет, все не так. Он не то чтобы разрешил мне. Он просто не хотел, чтобы я шла.

– Так значит, он ревновал.

– Может быть. Но он не хочет, чтобы я злилась. И он закончил разговор, сказав, что я могу делать все, что я хочу.

– Сначала ты сказала, чтобы он не указывал тебе, что тебе делать. А теперь он позволяет тебе идти. Как так вышло? – поинтересовалась Триш. – Резкая перемена.

– Ага, – Фрэнки перевернула подушку и выключила свет. – Не понимаю, как это произошло.

Футболка

На следующий день Мэттью подарил Фрэнки свою футболку с логотипом Супермена. Это была синяя легкая футболка, которую он носил три года. На первом курсе Фрэнки часто видела его в ней. Широкие плечи, узкая талия и очки в черной оправе делали его похожим на Кларка Кента – тело супергероя под неприметной одеждой журналиста.

Так что Мэттью в этой одежде был как бы Кларком Кентом, но Кларком Кентом, который носит на себе символ Супермена. Рекурсия[15]. Не говоря о том, что выглядел он неплохо.

Мэттью снимал очки, только когда целовал Фрэнки. Без них он совсем не напоминал Супермена. У него был недоуменный вид, как будто чего-то не хватало. Однажды Фрэнки примерила его очки и поняла, что у Мэттью очень плохое зрение.

День, когда Фрэнки получила футболку, был одним из немногих, когда они смогли остаться наедине в комнате, которую Мэттью делил с Дином. Было воскресенье, и их друзья по большей части отправились в город на автобусе, где они обедали, ходили по магазинам и прятались от сопровождавших их учителей третьего курса. Обычно девушек пускали в мужские общежития только вечером с семи до половины десятого в «часы совместной учебы». Официально для этого требовалось зарегистрироваться. Поэтому Мэттью провел Фрэнки в свою комнату на четвертом этаже по пожарной лестнице, на которую нужно было карабкаться по дереву рядом с изгородью. С дерева надо было перебраться на лестницу, по которой подняться на четвертый этаж, оттуда в туалет и дальше по коридору.

Они слушали музыку, целовались на кровати Мэттью, потом играли в скраб л, потом решили скачать еще музыки. В какой-то момент Фрэнки увидела на ночном столике Мэттью фигурку печального бассет-хаунда. Вроде тех, какие часто видишь покрытыми пылью в магазинах товаров для интерьера или в прабабушкиной гостиной. Краска на носу песика стерлась, от лап откололись кусочки.

– Кто твой приятель? – спросила Фрэнки, сразу сообразив, что та же самая собака – собака тайного общества, в котором состоял ее отец – была на приглашении.

– Не трогай, пожалуйста.

– Почему? – Фрэнки поставила фигурку обратно и погладила фарфоровые уши. – Она ценная?

– Сомневаюсь.

– Тогда почему? – Она надеялась, что он расскажет, поделится с ней своими секретами.

– Так, память. Ты не могла бы все-таки перестать ее трогать?

Фрэнки убрала руку и посмотрела на Мэттью.

– Я же не разобью ее. В чем проблема?

Мэттью потянулся и с улыбкой взял ее за руку.

– Я все равно тебе не скажу. Иди ко мне на кровать.

Она осталась стоять.

– Не понимаю, что за секреты, – обиженно проговорила она, хотя все прекрасно понимала.

– Это не большой секрет. Я просто не хочу это обсуждать.

– Ладно.

– Фрэнки.

– Что?

– Пожалуйста, не обижайся.

– Я не обижаюсь.

– Ты – моя девушка, – прошептал Мэттью. – Ты – моя девушка, и я твой парень. Ты моя, а я твой. Давай не будем ссориться.