Это Моя Земля!

— Посадский ОМОН! — кричу я, слегка опустив вниз боковое стекло кабины. — Вам в помощь присланы! Отворяй ворота, а то нам тут торчать уже надоело!

— Ага, понял! Только этих к воротам не подпускайте! — словно китайский болванчик закивал головой тот, и, открыв ключом навесной замок, что-то пробормотал в торчащую из нагрудного кармана куртки рацию, а потом начал шустро оттаскивать в сторону один из ежей.

Когда он оттащил в сторону третий, и торопливо метнулся в сторону двери, ворота медленно поползли в сторону по рельсам-направляющим.

— Давай сразу к крыльцу поближе, — кивком показал я водителю предполагаемое место парковки, а потом снова взялся за трубку внутренней связи. — Как остановимся — все к машине и чтоб за нами следом ни одна тварь в ворота не проскочила!

Ответом мне послужил стук распахиваемых дверей кунга и грохот берцев по асфальту. Брать под охрану периметр вокруг остановившегося транспортного средства моих ребят учить не нужно. Правда, в этот раз даже и возиться-то особо не пришлось, почти все ожившие покойники уже прекрасно уяснили, что против автомата Калашникова на таких дистанциях у них шансов мало. От силы десяток, видимо, уж совсем тупых даже по их, зомбячьим меркам, потопали вслед за «Уралом», но не успели пройти по пять-десять шагов, как ухватили по пуле в голову. Остальные уковыляли в самый центр Калужской площади и сгрудились вокруг постамента памятника Ленину, где и расположились этакой инфернальной демонстрацией. Нет, похоже, малость переоценил я их сообразительность. Отойти мозгов хватило, а вот на спрятаться — уже нет.

Когда ворота встали на прежнее место, усатый капитан снова замотал ворота цепью, а Гумаров и Солоха помогли ему водворить на прежнее место ежи.

— Ну, и долго вы собираетесь тут стоять, как три тополя на Плющихе? — в голосе усатого явно слышен страх. — Давайте за мной внутрь, этих вид живых людей привлекает.

Выяснять, кого именно «этих» не было никакой необходимости. Чтобы не догадаться, нужно вообще по пояс деревянным быть. К тому же, даже в утреннем полумраке было пусть и плохо, но видно, как с Садового, и со стороны Крымского моста, и от транспортного туннеля ниже по Житной, и по Большой Якиманке, и со стороны выхода из метро «Октябрьская» и Ленинского проспекта с Шаболовкой, явно привлеченные звуками стрельбы, поодиночке и группами подтягивались на Калужскую новые и новые мертвецы. Прав капитан, нечего на улице делать. Сквозь тонированные витринные стекла первого этажа мы покойников будем видеть почти так же хорошо, как и с крыльца, а вот они нас — нет.

— Слушай, тащ капитан, а чего это ты сам по двору с автоматом рысачишь и тяжести тягаешь? Неужто ни одного сержанта на это дело не нашлось?

— Ай, брось издеваться, — вяло отмахивается тот. — Сейчас внутрь войдем, на мой личный состав глянешь, сам догадаешься.

И впрямь, протиснувшись в рамку отключенного сейчас металлодетектора и оказавшись в фойе я сразу все понял… Батальон Смерти, блин… Пять барышень в синем камуфляже и большими прямоугольными шевронами «Спецполк МВД России» на спинах курток. Возраст — от двадцати до неполных сорока, звания — от младшего сержанта до прапорщика. Вид у всех, мягко говоря, так себе: испуганные, ощутимо бледные даже в полутьме лица, круги и разводы потекшей от слез туши вокруг глаз и на щеках. Амазонки, маму вашу с ратуши… Валькирии. Наберут, блин, по объявлению, а потом мучайся с ними. С другой стороны, чему удивляться-то? Служба в спецполку — никакая: сиди на заднице, да на кнопку «вертушки» нажимай, предварительно удостоверение входящего проверив. Но при этом и зарплата — такая же. В смысле, тоже никакая. Мало кто из устраивающихся в МВД мужиков туда идет. Даже в ОВО или ППС зарабатывают куда больше. А штат комплектовать нужно. Вот и набирают туда одних женщин, которых как раз в другие подразделения брать особо никто не хочет.

— Ага, — заметив мою реакцию, понимающе вздыхает за спиной капитан. — А эти, мля, архаровцы из «Рыси» укатили. Приказ, видите ли, у них. Оставили пять автоматов и патронов к ним два ящика. А толку? Я из «калаша» последний раз стрелял в армии, когда «срочку» служил. В семьдесят восьмом, млядь, году. Из АКМС еще. А девчонки мои — вообще ни разу даже в руках не держали. Из «Кедра» у нас были стрельбы, хоть и раз в квартал, но были, а из этих… Ай, да что там говорить, я цинк еле вскрыл, семь потов сошло пока вспомнил, как это делается.

М-да, вид у стоящего на деревянном патронном ящике цинка на самом деле такой, будто его крепко оголодавший гигантский медведь гризли разжевал и выплюнул. Похоже, долго его усатый мучил и сам с ним мучился. Вон, ручка специальной открывалки, что в каждый ящик с боеприпасами вкладывается, аж коромыслом согнута. Гигант, блин…Могучий варвар… Хотя, за коллег тоже стыдно: бросили этого беднягу с пятью бабами, и даже цинки открыть не помогли. Но, жалеть мне его сейчас некогда.

— Ладно, хорош на судьбину горькую жаловаться, говори лучше, какая сволочь гражданских мертвякам скормила?

— Ка-ка-каких гражданских?