Это мрачнее, чем вы думаете

— Никогда не забуду ту ночь. Мама плакала и пыталась вымолить для меня прощение. Она взывала к милосердию… Я помню ее на коленях, на дощатом полу, у ног отца, словно он какое-то сердитое божество. Но он не обращал внимания на ее мольбу. Он ходил взад-вперед по нашей маленькой темной комнатенке, выкрикивал вопросы, обвинял нас с матерью и при свете масляной лампы читал нам из Библии. Снова и снова он повторял эту ужасную фразу: «Ворожеи не оставляй в живых» [Исход, 22, 18].

Опасаясь, как бы она не порезалась острым обломком, Бэрби осторожно взял из рук Април ножку бокала. Девушка ничего не заметила.

— Так продолжалось всю ночь, — прошептала она. — Отец заставлял нас стоять на коленях и молиться. Он ходил по комнате, плакал и проклинал нас с матерью. Он поднимал ее за волосы с пола, когда она умоляла его не трогать меня, и швырял о стены. Он кричал, что она, дескать, не должна пригревать на своей груди ведьму. А потом он вырывал меня из ее рук и снова и снова порол, пока чуть не забил до смерти. И все это время он читал из Библии:

«Ворожеи не оставляй в живых»

Она замолчала, невидящими глазами глядя на его руки. Бэрби тоже посмотрел и увидел алую каплю крови там, где острое стекло незаметно для него распороло кожу. Он вытер кровь носовым платком, аккуратно положил осколок в пепельницу и закурил новую сигарету.

— Отец бы убил меня, — хрипло продолжала девушка, — но в последний момент мать набросилась на него… Она ударила его стулом по голове, но он только пошатнулся и, бросив меня на пол, шагнул к двери, где стояло ружье. Я поняла: сейчас он убьет нас обеих, и прокричала заклинание, чтобы он остановился.

Ее голос прервался.

— Заклинание сработало. Он рухнул на пол, так и не дотянувшись до ружья. Потом доктор сказал, что у него произошло кровоизлияние в мозг. Я слышала, как врачи говорил отцу, что он должен держать себя в руках. Но, видимо, это оказалось ему не под силу. Выйдя из больницы, он узнал, что мы с матерью уехали в Калифорнию, и в тот же день умер.

Не без удивления Бэрби заметил официанта, который молча убрал с пола осколки разбитого бокала и принес два новых дайкири. Интересно, — словно о ком-то другом, подумал Бэрби, во что ему обойдется сегодняшний ужин?

— Я так никогда и не узнала, что думала обо всем этом моя мать, — Април Белл ответила на вопрос, который Бэрби не решался задать. — Она любила меня. Мне кажется, она могла бы мне простить все, что угодно. Потом, когда мы благополучно оставили Кларендон, она взяла с меня обещание не колдовать. И я не составила ни одного заклинания… пока она была жива.

Април залпом осушила свой бокал. Ее руки уже не дрожали.

— Мама у меня было, что надо… Она бы тебе понравилась. Она сделала для меня все, что только могла. Ну, а то, что она не слишком доверяла мужчинам — тут я не могу ее винить. Шли годы, и мне казалось, она забыла о случившемся в Кларендоне. Я знаю, что она хотела обо всем забыть. Она никогда не заговаривала о возвращении, даже чтобы повидать своих старых друзей. И все-таки она наверняка огорчилась бы, узнав, кто я на самом деле.

Холод исчез из ее больших темных глаз. Они стали теплыми и необыкновенно живыми.

— Я сдержала свое обещание и не составляла заклинаний, — тихо продолжала девушка, — но ничто не могло остановить проснувшейся и растущей во мне силы. Ничто не могло оградить меня от понимания мыслей окружающих, от предвидения событий, которым суждено было произойти.

— Я знаю, — кивнул Бэрби. — Мы называем это «нюх на новости».

Она печально покачала головой.

— И это еще не все. Случалось и другое. Я не колдовала, не составляла заклинаний… во всяком случае намеренно. Но происходили всякие вещи, и я ничего не могла с этим поделать.

Он слушал и старался, чтобы Април не заметила, как он дрожит.

— У нас в школе училась одна девочка… Я ее не любила — слишком уж она была вся из себя примерная, все время цитировала Библию и вечно вмешивалась в чужие дела, совсем, как мои ненавистные «сестры». И вот однажды она завоевала журналистскую стипендию, которую мне тоже очень хотелось получить. Я знала, что она сжульничала во время конкурса, и не могла удержаться, чтобы не пожелать ей какой-нибудь неприятности.

— И что с ней случилось? — прошептал Бэрби.

— В тот день, когда ей предстояло в торжественной обстановке принять стипендию, она проснулась больной. Она все равно попыталась придти в аудиторию, но по пути потеряла сознание. Острый аппендицит — так сказали врачи. Она чуть не умерла. Если бы это случилось…

Април Белл глядела прямо на Бэрби. В ее широко раскрытых глазах он видел мрачные воспоминания, полные ужаса и боли.

— Ты можешь сказать, что это было еще одно совпадение. Мне тоже хотелось так думать. Ведь на самом деле я вовсе не желала смерти этой девочке… Я думала, что сойду с ума, пока врач не объявил, что она выживет. И этот случай был не единственным. Происходили и другие, ничуть не менее серьезные. Я стала сама себя бояться.