Это мы

– Я хотел сказать, что ты забыла ручку в классе, – Алекс протягивает мне мою же ручку, которую я, своре всего, выронила по дороге к дверям класса, и одним движением поправляет свой воротник рубашки.

– Оу, – я медлю. – Спасибо, – наконец тяну я и забираю из его рук ручку, пряча её в сумку. Лёгким движением поправляю лямку, которая проворно начинает сползать с моего плеча, и нерешительно топчусь на месте. – Ммм…

Мне хочется развернуться и уйти, чтобы не встречаться с этими манящими глазами, но тело не желает слушаться свою хозяйку. Мозг плавится от жары, и я перестаю нормально соображать. Сейчас Максимус меня бы здорово выручил своим присутствием, но его как назло нигде не видно. Мы молчим. Я собираюсь уже сказать, что мне пора, но опаздываю:

– Эй, новенький, – кучка моих одноклассников под предводительством Майка Купера направляются к нам. Ну, вот, а я так надеялась, что не застану этот момент, когда они будут наезжать на «моего незнакомца». Теперь не отвертеться: если я просто уйду, Алекс подумает, что я такая же как они. А я не такая.

Алекс легко поджимает губы и медленно разворачивается в сторону парней.

– Дружков привели? – наповал сражает их он своим насмешливым голосом, отчего никто не может выговорить ни слова секунд пять.

Майк Купер стоит прямо перед нами, рядом Тони Кондер со своим скейтбордом, чуть дальше Дон Стигмер, капитан местной футбольной команды, Роберт Харисон с сигаретой в зубах, близнецы Трей и Перси Халкинсы – у обоих тату на шее с именем своего брата, чтобы, наверное, никто их не путал, и самый главный из заводил школы: Джаред Мак-Нил. Он мне нравился в начале этого месяца, когда я только пришла к ним в класс. Потом я узнала, что он трахнул почти всех девчонок из класса (и не только их), и отшила его, когда он пытался меня клеить. Жалко, красивый мальчик, но такой бабник!

Итог: семеро на одного.

Подло и мерзко, что и стоило ожидать от моих одноклассников.

Я стою рядом с Алексом, и никто не обращает на меня внимания.

– Я в прошлый раз говорил тебе, ничтожество, чтобы ты лез на нашу территорию, – Майк, да и все остальные парни, были куда выше меня – очередной комплекс и разочарования в своей внешности.

– А я в прошлый раз тебе ответил, что это всё государственная собственность, и уж точно не твоя, – «мой незнакомец» держался достойно, что нельзя сказать обо мне: мне было страшно, и я не знала, что делать.

– Умник нашёлся, – Тони ставит скейт на землю, но в тоже время продолжал держать его за край пальцами. У этого парня белоснежная кожа и чёрные волосы, хотя на солнце он проводит большую часть своего времени. Как ему удаётся даже не краснеть от противных солнечных лучей, я понятия не имею. – Не строй из себя крутого. Мы долго не разговариваем с… – парень делает шаг вперёд, но Майк его останавливает, вскинув в его сторону руку и задержав его.

– Алекс, – я не знаю, откуда они знают его имя, но это меня немного настораживает. Купер говорит тихо и вкрадчиво, чтобы смысл его слов наверняка дошёл до мозга новенького. – За то, что ты клеил мою подружку, я тебе ещё врежу, а вот за «китайскую солому» я точно оторву твой член и заставлю тебя его сожрать, чтобы не трепался, – я морщусь и думаю, что это за «китайская солома» такая, затем вспоминаю про «клеил мою подружку», становится как-то неловко, и я кошусь на Алекса.

Тот заливисто хохочет.

– Во-первых, – «мой незнакомец» продолжает улыбаться. – Я не клеил твою, – он делает паузу, словно хочет подобрать какое-нибудь похабное слово, но передумывает, – подружку. Это она меня клеила. Наверное, ты её плохо трахаешь, раз она на всех подряд вешается. А, во-вторых, твоя «китайская солома», – Алекс делает двумя пальцами в воздухе кавычки, – просто бурда, даже не втыкает.

Майк начинает закипать сразу после слов о его подружке и, наверное, про солому ничего уже и не слышит.

– Я тебя сейчас сам тут отымею, сука! – Купер сжимает кулаки.

– Не знал, что ты педик, – Алекс определённо стебётся над ним, а я чувствую, что вот-вот кто-то кого-то прибьёт. И преимущество явно не на стороне новенького.

– Ладно, хватит вам, парни, здесь же камеры, – пытаюсь успокоить их я, косясь на две камеры наружного наблюдения, которые висят прямо над дверью школы.

Как же я жалею, что вообще встряла в этот разговор! Я всегда только всё порчу.

Парни, наконец, замечают моё присутствие и смотрят так, словно впервые увидели. Алекс глядит на меня и устало прикрывает веки – я сразу понимаю, что мы влипли, и теперь мне точно не отвертеться.

– Это бутафория, – Роберт Харисон выплёвывает на асфальт окурок и тушит его ногой.

– Ты вообще молчи, кукла, – ненавижу, когда Купер меня так зовёт. Ужасное прозвище для того, кого считают живым молчаливым трупом. – Ты что по вечерам даёшь этому уроду? То-то я смотрю, он тут перед тобой распинается, – Майк скалится, а мне начинает казаться, что у него проблемы с психикой. Затем он смотрит на «моего незнакомца» и спрашивает, словно они старые друзья: – Как она в постели, м? Мы ведь не знаем, она у нас сама невинность. Небось, круто её трахать…