Это мы

И только тогда я понимаю, что да, конечно, мы не съели ничего из того, что принесли с собой. У нас в ногах стоит корзина с полусгнившими фруктами, на фруктах кишмя кишат маленькие чёрные муравьи.

– Почему? – спрашиваю я.

Мы лежим на спине и смотрим на полог из густой листвы у нас над головами.

– Потому что идёт снег, – со смехом отвечает Алекс.

И снова я понимаю, что он прав – действительно идёт снег, вокруг нас кружат крупные снежинки цвета пепла. И ещё очень холодно. Дыхание облачками вырывается у меня изо рта. Чтобы не замёрзнуть, я прижимаюсь к Алексу.

– Дай мне руку, – прошу я, но Алекс не отвечает.

Я пытаюсь пристроиться у него под мышкой, но его тело неподатливое, оно словно закоченело.

– Алекс, ну, пожалуйста, мне холодно.

– «Мне холодно», – механическим голосом повторяет Алекс.

У него синие потрескавшиеся губы, он, не мигая, смотрит на листья.

– Посмотри на меня, – прошу я, но Алекс не поворачивает голову, не мигает, вообще не двигается.

Внутри меня нарастает паника, истеричный голос всё повторяет, что так быть не должно. Тогда я сажусь и кладу ладонь на грудь Алекса. Он холодный как лёд.

– Алекс, – говорю я, потом уже кричу: – Алекс!»

Я вздрагиваю от мелодии, которая доносится из моей сумки, и перестаю читать. Сердце бьётся часто и сильно отдаёт вибрацией в виски. Я только через пару секунд понимаю, что мне кто-то звонит, приходится шумно вздохнуть и на пару секунд прикрыть веки, только после этого я тянусь к сумке и достаю телефон.

На дисплее: «Папа».

– Да, па, – я оглядываюсь, словно боюсь, что кто-то за мной наблюдает.

– Лина? – его голос звучит ещё более уставшим, чем сегодня утром. – Ты сейчас где?

– Я в городе, – я беру стакан и делаю ещё один глоток холодной воды, потому что горло жутко пересохло, а губы немного потрескались от жары. – А что?

– Вернись домой. С твоим братом что-то там случилось. Проверь его, – он лениво выдаёт каждый звук, словно готов вот-вот заснуть.

– И что с ним? – неохотно ставлю стакан на стол.

– Я не знаю. Соседи говорят, что из нашего дома какой-то вопль доносится. Я звонил твоей сестре, но она не берёт трубку, а сам я не могу приехать, – папа устало вздыхает, словно хочет сказать нам, как мы его все достали, но не решается.

– Хорошо, я проверю. Пока.

Я отключаю телефон и прячу обратно в сумку. Допиваю одним залпом воду и встаю, не забыв прихватить с собой книгу с красивым названием: «Пандемониум». Придётся пешком идти до пляжа и проверять, что там за вопли издаёт мой брат. Это скучно и неинтересно, потому что получится как всегда: я приду, а с ним всё в порядке.

HOT CHELLE RAE – Tonight Tonight

Я прижимаю локтём к боку книгу, открываю дверь нашего дома и устало вздыхаю. Идти по жаре от города до пляжа оказывается куда тяжелее, чем я рассчитывала, но это не имеет уже никакого значения. Главное, что я пришла и теперь могу спокойно переодеться и принять душ. А потом пойду на пляж и продолжу читать.

– Макс! – я зову брата, но тот не отвечает. – Максимус! – ещё громче. Снимаю сандалии и бросаю их в угол. Сумку ставлю на тумбочку, но продолжаю держать в руках книжку, словно это нечто ценное и дорогое моему сердцу.

Брат не отвечает, словно его и вовсе нет дома, однако я обещала папе его проверить, так что будет как-то совестно, если я этого не сделаю. Я решаю быстро обойти все комнаты, а потом с чистой совестью скинуть с себя потную одежду и встать под прохладные струи воды, уже ожидающие меня в ванной. В помещении немного прохладнее, чем под прямыми лучами обжигающего солнца, хочется задержаться здесь подольше или хотя бы немного «остыть» и только потом выходить обратно на улицу.

В такие дни жутко хочется оказаться на Северном полюсе, нырнуть в снег и никогда оттуда не вылезать. Замёрзнуть до посинения кожи, чтобы губы трескались от мороза, чтобы тело закоченело. Чтобы сердце перестало биться и, наконец, оставило меня в покое.