Это наш дом

Андрею понравился процесс устройства лагеря – налажено все было очень четко. Олег просто указал на место, которое выбрал для ночлега, и без лишних команд работа закипела. Бойцы нарубили жердей, нарезали полосок коры, навязали рогатки, огородив стоянку по периметру. Кое-где наклонно вбили в податливую почву тонкие колья. У каждого островитянина под рюкзаком болталась какая-то холщовая скрутка. Оказалось, что это просто мешки – все островитяне, даже Олег, носили их по три штуки. На косах ручейка хватало песка и камней – из наполненных ими мешков поставили четыре баррикады.

За каких-то полчаса на пустом месте возникло вполне серьезное укрепление. Ничего сверхъестественного – простенько и надежно. И внушает уважение: простота исполнения – один из признаков профессионализма.

Со снабжением отряда горячим питанием дела обстояли похуже – посуды не было. Олег пояснил это тем, что шли налегке, нагружать народ не хотелось. С большой поклажей трудно было бы преследовать прытких хайтов. Вот и приходилось довольствоваться сухпайком.

Котел, таскаемый бывшими пленниками, оценили по достоинству: затеяли похлебку из сушеного мяса, приправленную сухариками, крошечными кусочками сала, мелко порубленной черемшой и все тем же степным перцем.

Островитяне ужинали, используя в качестве мисок свои шлемы, предварительно вытащив из них толстые кожаные подшлемники. Ваксы жидкую пищу не приветствовали, лопали всухомятку. Пленники хлебали прямо из котла – теперь, после таких потерь, им всем хватало места возле него.

Бойцы, поужинав, немедленно без понуканий вымыли свои шлемы и сразу поставили их сушиться, подвесив на воткнутые в землю палки. Половина занялась чисткой и сушкой своих доспехов – вторая половина в это время заготавливала ветки и траву для лежанок, разумная очередность – враг, даже напав неожиданно, не поймает все войско раздетым.

Доспехи, кстати, оказались не слишком хорошими: мало похожи на то великолепие, что показывают в кинофильмах или демонстрируют исторические реконструкторы. Темные кольчуги, зачастую с грубо залатанными повреждениями, были примерно у половины. У многих броня из какой-то очень толстой и прочной кожи, обшитой местами железными пластинами – будто рыбья чешуя. У нескольких были стальные кирасы – человек в них выглядел раздутым жуком. Прикрывали они примерно до низа живота, дальше уже свисали подобия шотландских килтов: кожаные полосы, укрепленные стальными пластинками.

Лишь вычистив доспехи и оружие, бойцы завалились вокруг четырех костров. При этом на каждой баррикаде остался часовой: помимо наблюдения за окрестностями он должен был еще поддерживать закрепленный за ним костер. Тоже разумно, постоянно бегая к куче дров и обратно, вряд ли заснешь. Хотя с точки зрения Андрея столь яркое освещение лагеря неразумно, из темноты их отлично разглядит вражеский глаз, а сами они никого не увидят. Но островитянам виднее, наверное, у них есть свои, весьма разумные соображения.

Залегли не все. Несколько бойцов, рассевшись рядом с одним из костров, играли в карточную игру. При этом карты у них были кожаные. Неподалеку от них уселся и Олег с Ритой: они никак не могли наговориться. Андрей, не желая ложиться без своей женщины, сидел рядом, не вмешиваясь в их беседу.

Разговор, кстати, у них был интересный. Рита четко и сжато рассказывала историю своего пленения, побегов, переходов в глубь Хайтаны. Время от времени она останавливалась, и Олег рассказывал свою историю: как они жили последние полгода. Андрей узнал, что войско островитян избежало полного разгрома в зимней степи и сумело выйти без фатальных потерь. Северяне и южане тоже отделались малой кровью. Больше всего потерь понесли аборигены-восточники – с их низкой дисциплиной это неудивительно.

Хайты, преследуя отступающее человеческое войско, добрались до левого берега Фреоны, и авангард их войска угодил в западню. В артиллерийском мешке на старой имперской дороге полегли сотни быстроходных фраков, слишком далеко оторвавшихся от пехоты. Жалкие остатки войска смертоносных всадников, уцелевшие в этой бойне, отошли на свой берег. После этого Хайтана затихла, ни один враг больше не лез на человеческие земли. Войско продержали мобилизованным почти до весны, но в итоге, решив, что больше набег не предвидится, распустили по домам.

С тех пор хайтов почти не видно и не слышно. За всю весну одно нападение на придурков-рыбаков, заплывших в опасные воды, да один раз высадился маленький отряд. Зачем высадился, неизвестно. Они не успели ничего предпринять, их сразу выследила береговая охрана северян, после чего втоптала в землю.