Это наш дом

  Схватив котел, зашагал назад. С помощью Кира начал набирать в котел воду - зачерпывали ее ладонями. Лужа не слишком глубокая, дело продвигалось медленно. При этом Андрей понял, что насчет кипятка он сильно погорячился: кружек у них нет, а если девятнадцать человек будут хлебать его из котла по очереди, выйдет затяжной цирк. Тарелок тоже нет... и еды никакой нет... Стоп - эти мысли надо из головы выбросить. Два года жили впроголодь, если денек поголодают ничего страшного - привычные.

  Но завтра надо что-то решать срочно... Ящериц ловить? Девятнадцать рыл накормить... Сколько же на это потребуется ящериц и где их столько поймать? Охотиться попробовать? Дротики у них есть - дистрофики-охранники охотились именно с ними. Но это ведь привычные к экзотичному оружию аборигены - люди метко бросать их не умеют. Да и с дичью тут негусто - за целый день и одного зайца не видели, не говоря уже о чем-нибудь посолиднее. Лишь несколько сусликов по пути замечал, но к ним подходить бессмысленно - мгновенно в норы прячутся. Птицы тоже близко не подпускают.

  Если они не найдут себе продовольствие, через два-три дня все превратятся в полуживых доходяг. Два года лишений это не шутка - резервов в организмах вообще не осталось. Им нужно поесть хоть что-нибудь, нужна энергия, иначе гнить им в этой степи.

  Андрей внезапно поймал себя на мысли, что скучает о пайке "халвы". Дожился...

  Котел наполнили полностью. На глаз в нем ведра два с лишним, - на девятнадцать человек по два литра точно выйдет. Несли вдвоем, аккуратно - ручек нет, если уронят, то придется черпать заново.

  Пленники без дела не сидели: рубили сухие стебли прошлогоднего тростника, шарили по склону, уничтожая чахлые кустики. Кир установил треногу, взгромоздил на нее котел, вопросительно оглянулся на подошедшего Прапора. Тот, скинув охапку веток кустарника, устало проговорил:

  - Зажигалка у меня сохранилась, но газа в ней осталось на донышке. Андрей, стоит ли сейчас возиться с огнем? Он нам сильно нужен?

  - Я просто думал, что неплохо бы кипятку сделать. Правда, кружек нет, неудобно.

  - Топлива тут маловато, да и долго ждать кипятка. Все устали. Может ну его - просто спать завалимся? Да и страшновато: мы ушли недалеко, если за нами погоня идет, то могут огонь заметить. В темноте костер очень далеко видно.

  - Прапор, если за нами идет погоня, костер уже не навредит - все равно догонят моментально... мы слишком медленно двигаемся. Хотя насчет костра ты, наверное, прав: не стоит с ним возиться. Были бы тут деревья и высокие кусты, еще куда не шло, а этот мусор... Мгновенно выгорит - ночью не согреться возле него будет. Да и зажигалку твою поберечь надо. Огниво у Жмота осталось, он им очаг в поселке разжигал... не догадались у этой твари забрать...

  - Во! Я о том же!

  - Эх... зря только топливо собирали.

  - Почему зря? На траве расстелем: помягче лежать будет.

  - Ночью замерзнем - вон, все небо в звездах. Надо лечь потеснее друг к другу, теплее будет.

  Лысый, сбросив охапку тростника, хрипло скомандовал:

  - Мальчики и девочки - все слышали?! На горшок и спать: завтра у нас будет трудный день.

  Народ безропотно принялся укладываться. Андрей, раскидав под собой немного тростника, улегся сбоку от Гнуса. Тот не удержался от комментариев:

  - Дрю! У тебя ко мне прямо подозрительная любовь! Ты в сарае вечно мой бок грел, и здесь тоже устроился. Эй, девочки, может вам его на перевоспитание отдать? А то совсем испортился мужик!

  - Помолчи уж, - устало попросил Андрей. - Не до шуток: никто смеяться не будет.

  - Говорят, смех продлевает жизнь, - Гнус упорно не желал успокаиваться. - А интересно, желудок смехом можно набить? Я уже готов траву жевать. Дрю, а что мы тут жрать будем?

  Вопрос, естественно, заинтересовал многих: Андрей физически ощутил, как все насторожились.

  Прапор уточнил запрос Гнуса:

  - Вы с Киркоровым, когда бегали, что здесь ели?

  Андрей, помедлив, нехотя пояснил:

  - Я щавель собирал в низинах, барбарис осенью находил - в степи его везде хватает, а весной одуванчиков листья жевал. Бывало, земляника попадалась, а осенью шиповник и боярышник. По ручьям, бывало, дикий лук попадался, а один раз на ревень нарвался. Ящериц иногда ловил, сырыми лопал, чуток подвялив. Однажды было дело, кузнечиков насобирал штук сто, оборвал им крылья и задние лапы. Ничего - на вкус не так уж страшно оказалось. Один раз вообще повезло: гнездо птичье нашел, а в нем яйца. Яйца приличные: белые, с серенькими крапинками. В них уже зародыши крупные были, но вполне съедобно оказалось. Пробовал даже на суслика охотиться - долго караулил его возле норы. Эта тварь осторожная: нос высовывал, но выбираться не хотел. Я по-всякому пытался его достать, и так увлекся, что прозевал подход погони: оглянулся, а дистрофики уже в десяти шагах за спиной. Мне бы еще часик, и я бы его может быть и обманул.

  - Ну а Киркоров что жрал? Тоже кузнечиков?

  - Что ты ко мне пристал? Кира и спроси: я его не кормил, мы ведь поодиночке бегали.

  - Так иногда вы вдвоем побег устраивали - вместе уходили.