Это – наша история

Дипломатические способности А.Н.Косыгина выдвинули его на первый план в срочных переговорах с Китаем после известных событий в 1968-1969 годах на советско-китайской границе и вблизи советского посольства в Пекине. Премьер-министр СССР в 1969-1970 годах трижды встречался в аэропорту Пекина со вторым после Мао Цзэдуна руководящим деятелем КНР – премьером Госсовета Чжоу Эньлаем. Косыгин познакомился с Чжоу ещё в декабре 1949- го, когда Мао и Чжоу приехали в СССР с первым официальным визитом.

Косыгин и Чжоу Эньлай на тех переговорах совместно возглавляли рабочую группу по промышленно- му и научно-техническому сотрудничеству, предложения которой были утверждены в Москве Сталиным и Мао Цзэдуном. Едва увидев Косыгина, премьер Чжоу сказал:"Сколько же лет и событий пролегло с первой нашей встречи! Полагаю, мы сможем решать накопившиеся проблемы столь же успешно, как и 20 лет тому назад". Косыгин ответил: "Я в это верю, потому что знаю вас и считаю советско-китайские отношения одной из основ современного мира и единства социалистического содружества".

Наряду с урегулированием военно-технических вопросов Чжоу и Косыгин предварительно договорились о необходимости урегулирования партийно-политических взаимоотношений с Китаем и Албанией. Напомним, что одним из главных требований Пекина и Тираны к Москве была отмена "хрущёвских" решений о культе личности Сталина или, по крайней мере, официальное заявление нового руководства СССР о необоснованности большинства мероприятий в рамках антисталинской кампании 1956-1964 годов.

Брежнев планировал объявить "о постепенном исправлении волюнтаризма Н.С.Хрущёва в оценке деятельности Сталина и его ближайших соратников" на ХХIII съезде КПСС в 1966 году (об этом Брежнев доверительно сообщил лидерам некоторых соцстран 7 ноября 1956 года в Москве), но протесты тогдашних лидеров Польши, Венгрии, Чехословакии и особенно И.Б.Тито, руководителей некоторых западных компартий, а также остававшихся в ЦК выдвиженцев Хрущёва не позволили быстро и публично "реабилитировать" Сталина.

У многих может вызвать удивление: как в Косыгине сочеталось его экономическое новаторство с идеей реабилитации Сталина? Но это удивление может быть следствием недостаточного знания отечественной истории. Дело в том, что ещё в 1948-1949 годах Косыгин по поручению Сталина готовил основные документы по организации первой всесоюзной дискуссии по усилению роли хозяйственного расчёта в планировании и экономике.

(Кстати, в работе 1952 года "Экономические проблемы социализма в СССР" Сталин подчеркнул "Беда не в том, что развитие хозрасчёта якобы ставит под сомнение социалистическую основу нашей экономики, как утверждают некоторые специалисты. Беда в том, что у нас нередко извращают принципы социалистической экономики, не знают её, не желают повышения её реальной, а не отчётной эффективности, если точнее – опасаются развития хозяйственного расчёта, не изучают, игнорируют его…")

Этот форум состоялся в 1949-м, а его рекомендации воплотились в Пятом пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1951-1955 гг.): было почти на треть сокращено количество директивных плановых показателей, а фонды социального и материального стимулирования поставлены в зависимость от рентабельности производства и производительности труда. Именно эти новшества стали основой косыгинских реформ в экономике СССР и на рубеже 60-х и 70-х годов.

В сентябре 1980 года Косыгин направил письмо в адрес Брежнева и Суслова: советский премьер утверждал, что проводимая со второй половины 1970-х годов социально-экономическая и внешнеторговая – почти исключительно экспортно-сырьевая - политика государства вскоре приведёт его к катастрофе, распаду СЭВа и, возможно, к развалу самого Советского Союза. Резко осуждалось Косыгиным и вторжение в Афганистан, по мнению премьера, "Непродуманное, авантюрное, лишённое надёжной политической и экономической базы, а поэтому дискредитирующее СССР, усугубляющее конфронтацию с Китаем и Албанией…". Резюме письма было однозначным: "В сложившихся условиях, в отсутствие коллективного понимания ситуаций и тенденций её развития, я прошу освободить меня от должности председателя Совета министров СССР".

Характерно, что22 октября 1980 года не Косыгин, а Суслов зачитывал на сессии Верховного Совета СССР косыгинскую просьбу об отставке. А почти через месяц Косыгина не стало: по свидетельствам очевидцев, он скончался сразу после первого блюда в подмосковном пансионате.

Кстати, в 1977-1981 годах "скоропостижно скончались" косыгинские единомышленники и выдвиженцы Кулаков и Машеров. Их хоронили тоже по "упрощённой" схеме. Правда, уже после перестройки рассекреченные архивы ЦК КПСС подтвердили версии о самоубийстве Кулакова, преднамеренной автокатастрофе для Машерова.

По некоторым источникам, Сталин намеревался назначить Косыгина своим первым заместителем, но не успел.