Это называется так (короткая проза)

Если дождь продолжается долго, то я не выдерживаю и начинаю выть. Я вою очень тихо, чтобы не испугать маму. Мне очень страшно от самого дождя и еще потому, что я никогда не могу посчитать, сколько дней он идет. Я очень хорошо считаю, но с дождем все иначе. Даже если дождь пошел только сегодня, я сразу начинаю думать, что вчера тоже был маленький дождик. Я стараюсь думать, что он вчера прекратился, а сегодня пошел опять, так что вчера не считается. Но потом я начинаю думать, что, может, он вчера не прекратился, а просто стал такой мелкий, что я его не различал. А от этого я начинаю думать, что позавчера тоже шел такой невидимый дождь, даже если до этого я думал, что позавчера было солнце. А от этого сразу получается, что дождь идет уже три дня подряд. Тут у меня от страха немеют уши, потому что я знаю, что если Господь решит опять устроить Потоп, то дождь будет идти три дня не переставая. Вообще-то я очень хороший человек, я очень ответственный и вежливый и слежу за дисциплиной меня и кота. Но иногда я делаю очень плохие вещи, просто не могу удержаться. В среду я сделал очень плохую вещь, такую плохую, что даже бесполезно было давать себе за нее красные карточки, их бы не хватило, даже если бы я нарезал из остатков пальто еще красных карточек. Я лежал и считал, сколько красных карточек должен выдать себе за плохое поведение после того, что я натворил в среду, и даже не был уверен, что у меня хватит остатков пальто на такое количество карточек. Так что в ту ночь у Господа были все поводы устроить Потоп, и мне было очень страшно.

Раньше, когда начинался дождь, а я знал, что совершил плохой поступок, я сперва тихо выл от страха, а потом не выдерживал и шел к маме плакать. Мама включала телевизор, потому что если произойдет что-то ужасное — землетрясение, или Потоп, или война, — об этом сразу скажут по телевизору. Мы переключали все каналы телевизора, и я немножко успокаивался, что там идут обычные программы. Потом мама вела меня к окну, и мы высматривали на земле место, не покрытое водой. Когда я видел такое место, я понимал, что землю пока что не залило. Я понимал, что Господь, наверное, еще раздумывает, и начинал изо всех сил извиняться за то, что я сделал. Я рассказывал Господу, как я себя накажу (например, один раз я в наказание целую неделю спал под кроватью, хотя там очень плохо и тесно, потому что я очень большой, сильно больше почти всех людей, даже мясника. Потом у меня ужасно болели лопатки и колени, но зато я спас всех от потопа, и вообще до сих пор мне с Господом удавалось договориться). После этого я немножко успокаивался и вспоминал, что на самом деле вчера и позавчера дождя не было. Получалось, что даже если Господь решил-таки устроить Потоп, то сегодня первый день, и мы все утонем только послезавтра. У меня все не очень хорошо с «послезавтра» и другими далекими днями: я знаю, что они бывают, но у меня никогда не случалось так, чтобы я проснулся и понял, что наступило «послезавтра». Так что я переставал бояться и шел спать под кровать или нести другое наказание. Мама выключала телевизор и очень просила меня не слишком сильно себя наказывать, а потом тоже шла спать.

Но теперь мама умерла, так что мне пришлось самому включать телевизор. Я старательно пересмотрел все каналы. Там шли обычные передачи. Но в среду я натворил такое, что Господь мог в этот раз рассердиться по — настоящему и не предупреждать никого по телевизору. Когда я вспомнил про среду, я тут же начал думать, что дождь уже шел и вчера, и позавчера, так что ни на какое «послезавтра» мне надеяться не стоило. Я тихонько завыл и побежал к окну посмотреть, есть ли там непокрытая водой земля. Я посмотрел и не увидел такой земли. Все было покрыто водой. У меня сразу так онемели уши, что я даже схватился за них, чтобы убедиться, что они еще есть. Я открыл окно и высунулся наружу, чтобы лучше видеть, но ничего не смог увидеть, потому что мне сразу намочило глаза.