Это не любовь (СИ)

А он… Как представил, что больше не увидит её, не услышит это её нежное «Сашенька», так тут же порвал это дурацкое заявление и перевёл своим личным помощником. И оклад больше, и при нём она будет. Ну, куда он отпустит её?

Он прижался к ней ближе и глубоко вдохнул… Отодвинувшись, разочарованно выдохнул. Честно говоря, пахло от неё не очень вкусно. Чуть кисловатым запахом пота и немытых волос. Маша не очень любила мыться, что было для него удивительно.

Оксана принимала душ каждый день и через день мыла волосы, укладывая их. Как он любил её густую шелковистую косу!

Он привык, что от неё всегда чудесно пахло, и, по привычке, частенько зарывался носом в макушку Маши, чтобы снова разочарованно выдохнуть.

Он втихаря уже купил ей шампунь с тем же ароматом, что был у Оксаны, но Мария его забраковала и выбросила.

«Ничего, — подумал Саша, поглаживая аппетитные формы любимой. — Привыкнем друг к другу. Не всё сразу».

Мария завозилась и, перевернувшись на спину, всхрапнула. Это тоже было то, к чему он всё ещё не мог привыкнуть. Маша храпела по ночам, а когда он её будил, злилась.

Все его прекрасные мечты о совместной жизни, нет, не разбились, конечно, но чуть потерпели изменения. Но в этом он, конечно, сам виноват.

Он, проживший в браке двадцать лет, пытался применить этот опыт в отношениях с Марией. Александр думал, что она так же, как и Оксана, будет вставать пораньше и готовить им завтрак. А потом будить поцелуем, и после этого они будут завтракать за красиво накрытым столом.

Мечты, мечты…

Маша оказалась соней, как сложно было ей вставать утром, как трогательно она зевала и просила ещё чуть-чуть поспать…

Александр вздохнул и перевернулся на другой бок. Нет-нет, да и вспомнится ему Оксана. А ночью, в кошмарах, он слышит её душераздирающий крик. Зря он, конечно, тогда наговорил ей в сердцах. Просто в тот день Маша снова плакала после близости и грозилась уйти от него. Ей была невыносима мысль делить его с другой. И он решился. К тому же, видимо, Оксана всё поняла, потому что он в тот день увидел в её глазах отчаяние. И это её отчаяние заставило его наговорить ей… много чего наговорить, в общем.

Александр снова вздохнул и перевернулся на другой бок. Пружины больно впились в тело, мешая спать. Он с тоской вспомнил об их ортопедическом матрасе, на котором было так комфортно спать.

Не в силах уснуть, он перевернулся на спину и снова погрузился в воспоминания.

Конечно, он думал об Оксане. Это уж понятно, двадцать лет брака из памяти не выкинешь, просто так не вычеркнешь. И хорошо же они, в принципе, жили. Очень хорошо, если честно. Собирались большой компанией, ездили на природу, Оксана всегда брала гитару и пела песни…

Да, с гитарой он, конечно, погорячился в тот день… Он вообще в тот день сильно погорячился. Просто… Просто так получилось. Это же сложно, признаться в не любви человеку, с которым прожил двадцать лет? Прошёл и огонь, и воду, и медные трубы. Был семьёй, растил детей.

Но это всё просто потеряло для него всякий смысл тогда, когда он встретил Машу. Она была мягкая, уютная, молочно-белая, как сдобная булочка. Чуть пышнее, чем ему нравилось, но такая сочная! Как все белокожие, она так мило краснела, глядя на него. Как можно сравнивать Оксану и Машу? Их вообще нельзя сравнивать. Оксана — это пройденный этап, отработанный материал, а Маша — спелое яблоко, сладкая булочка.

Александр снова перевернулся на другой бок и поморщился, в боку что-то кололо, мешая спать.

«Опять Маша ела в кровати», — подумал он и, внезапно разозлившись, встал.

— Просто спать невозможно! — психанул он и пошёл спать в другую комнату на диван...

Александр

Диван был неудобный. Просто отвратительный диван. Он совершенно не выспался, и сейчас злой, как тысяча чертей, готовил себе завтрак. Он, Александр Михайлович, коммерческий директор компании «СтройМасштаб», и сам готовит завтрак! Кому скажи, не поверят…

Маша спала, уткнувшись в подушку, и сегодня первый раз за эти несколько недель, что они вместе, ему не хотелось утренней порции удовольствия. И нет, это не старость! Это неудобный диван. Александр неприязненно оглядел кухню. В этой квартире всё было неудобным. Абсолютно всё! И расшатанные стулья, которые скрипели под его весом, и стол, который качался, расплёскивая кофе из чашек, и кровать, в крошках и пружинах, и тот самый диван, на котором он провёл самую неудобную ночь в своей жизни.

«Как мы жили с Оксанкой в общаге? И всё удобно было, всё комфортно. Фантастика просто!», — сердито подумал он, жаря яичницу. Он потянулся к шкафу, чтобы достать тарелку, но чистых тарелок там не было, как и чистых вилок.

— Маша! — крикнул он. — Маша!

— Ну, что ты кричишь, пусечка? — на кухню, зевая и почёсываясь, вышла Маша.

— Маша! Где чистая посуда? — спокойно спросил он, сдерживая себя из последних сил.

— В шкафу…, — Маша флегматично пожала плечами и села за стол. Взяв в руки кружку с его кофе, она сделала глоток и довольно зажмурилась. — Какой вкусный кофе!

— Это был МОЙ кофе! — зло сказал Александр. — И в шкафу нет чистых тарелок!