Это не любовь

– Ну мы же с тобой со школы вместе, ты же у меня первая. Разве это не важно? Разве может одна ошибка перечеркнуть всё, что было?

– Ой, только не надо пафоса, Степнов!

– Да я правда так думаю! Это самая большая моя ошибка. И я очень сильно раскаиваюсь. Юль, дай мне ещё шанс. Давай попробуем снова, а?

– Давай лучше останемся друзьями? – съязвила Юлька.

– Издеваешься? Ну что мне сделать, чтоб ты меня простила?

– Лёш, ты пойми – ты можешь что угодно делать или не делать. Это уже ничего не изменит. Я просто ничего не хочу… с тобой. Всё. Поезд ушёл. Мне другой человек нужен, не ты.

Лёша не верил. Думал, что она это в отместку говорит. Заверял, что больше её не отпустит, что ещё добьётся своего. Цеплялся за рукава кофты, норовил обнять.

Юлька еле отбилась от него, но когда вернулась в комнату, ощутила резкий прилив хорошего настроения.

Как странно – ведь ей в самом деле уже плевать на Лёшу, совсем. Для неё это пройденный этап. Вот он слова ей красивые говорил – и хоть бы что в сердце дрогнуло. Нет, всё тихо. Потому что там теперь другой. А всё равно стало вдруг приятно…

32

Анварес всё-таки поддался уговорам Ларисы. Поехал с ней на встречу с друзьями.

Сам не мог сказать, почему согласился – наверное, не хотел всё же остаться наедине со своими мыслями, от которых и так спасения не было.

Но встреча не помогла.

Во-первых, ему всё не нравилось – место, меню, даже музыкальное сопровождение.

Освещение здесь было устроено так, что всё казалось окрашенным в синеватые тона. И это каким-то образом обостряло тоску в душе. Да и синие лица кругом не вдохновляли.

Музыка тоже – вроде и ненавязчивая, журчала тихо фоном, но навевала грусть.

И еда не пошла. Роллам, да и вообще рыбе, он всегда предпочитал хорошо приготовленное мясо с каким-нибудь густым пикантным соусом и свежей выпечкой. Ну а сырую рыбу он и вовсе брезговал брать в рот.

Во-вторых, раздражала и беседа. Каждый старался блеснуть глубокомыслием, изрекая то, что прочитал у кого-то, услышал где-то.

Анваресу же всегда были по душе пусть просто, пусть топорно и даже смешно высказанное, но своё, искреннее мнение. Не профессиональные суждения, а именно личные, непосредственные впечатления и выводы. Этого он добивался от своих студентов – размышлять, а не цитировать Белинского, Лессинга или Адамовича.

Это же он ценил и в обычных разговорах. И всегда чувствовал притворство, желание исподволь щегольнуть своей эрудицией за счёт великих. В его кругу такое случалось нередко. И что печально – это он стал замечать и за Ларисой, особенно в компании её друзей.

Он слушал, как они втроём – Лариса, подруга и супруг подруги – красовались друг перед другом.

Впрочем, слушал он их вполуха, потому что из головы никак не шла эта несносная Аксёнова. Из-за неё он совсем терял голову и, что хуже, самообладание. Взять хотя бы сегодняшний семинар. Зачем он снова с ней сцепился? Почему никак не получается просто её игнорировать?

А она тоже – зачем вот пряталась в коридоре за кадкой? Что за детский сад? Мог бы спросить, конечно, мог бы даже съязвить, но от неожиданности совершенно растерялся.

В тот момент, когда он отвёл ветку и увидел вдруг её, сидящую в углу на корточках, у него буквально вышибло дух.

Вообще-то он, наверное, мог общаться с ней, как надо, как и должен общаться строгий преподаватель с нерадивой студенткой, но на это требовался предварительный настрой. А вот так, неожиданно – куда сложнее. Как ещё чувства не выказал...

Хотя стоп! Какие, к чёрту, чувства? Нет и не может быть никаких чувств. Это просто временное помутнение рассудка, короткое замыкание, которое скоро пройдёт.

33

Это и в самом деле походило на какое-то наваждение. Умопомешательство. Потому что всё в ней ему не то что не нравилось – вообще претило.

К внешности он никогда не предъявлял высоких требований, но кое-какие предпочтения всё же имел. Например, всегда ценил у женщин длинные волосы. Особенно – светлые и особенно – пепельные, вот как у Ларисы. Нравилась ему женственность, нежность, скромность.

В общем, этакие современные «тургеневские девушки-блондинки». И непременно начитанные. Иначе о чём с ней говорить?

Требования вроде и не бог весть, а тем не менее таких днём с огнём не найдёшь, но вот Лариса такая. Ему повезло. Это он себе повторял теперь каждый день. Очень настойчиво.

И всё равно Аксёнова, такая беспутная, резкая, нахальная, лезла в его мысли, разрушая все каноны женского идеала.

Она не вызывала в нём восхищения, уважения или желания лелеять и оберегать. Но глядя на неё, он чувствовал, как у него всё внутри скручивается узлом. Как пол под ногами плывёт. Как сердце начинает колотиться сильнее. Как неотвратимо тянет к ней. Весь его организм, как сверхчувствительный прибор, моментально реагировал на её близость. И кто бы знал, каких титанических усилий ему стоило держать все свои порывы в узде!

Никогда с ним такого не случалось. Даже в юном возрасте, когда у всех бушуют гормоны, у него разум всегда играл главную скрипку.

Оттого прежде Анварес искренне недоумевал, когда слышал подобные истории.