Это не любовь

Одной рукой он удерживал её затылок, короткие, чуть влажные волосы скользили меж пальцев. Второй крепко прижимал к себе, нырнув под куртку, под толстовку и, наконец, добравшись до голой кожи, гладкой и горячей. Хотелось ощутить каждую малость её тела, коснуться везде, руками, губами...

Не разрывая поцелуя, он нетерпеливо, рывками выпутал её из куртки. Затем избавил и от прочей одежды.

Когда разделся сам, когда перешли из прихожей в спальню – хоть убей, не вспомнил бы. Это осталось за кадром, словно второстепенные, незначительные детали. Главное, она – вот, с ним, в кольце его рук, такая податливая, пылкая, невозможно желанная. Его наваждение, его слабость, его безумие. Долгожданное воплощение самых стыдных, порочных и упоительных фантазий.

На стыд – плевать, да вообще на всё плевать, потому что касаться её кожи своей кожей – это такое, оказывается, немыслимое, ни с чем не сравнимое наслаждение… как и её жаркое, сбившееся дыхание, сдавленный стон, расфокусированный взгляд, дрожь, гибкое, пылающее тело… Всё это совсем и бесповоротно срывало тормоза и лишало рассудка. Желание – и без того острое и нестерпимое настолько, что продержаться удалось совсем недолго, как ни крепился, – разорвалось мощной, до слепящих вспышек разрядкой.

Всё ещё невменяемый, крепко сжимая её в объятьях, Анварес пытался хотя бы отдышаться. Затем коротко поцеловал в висок и откатился на спину, придвинув её к себе, под бок. Не хотелось выпускать из рук. И думать не хотелось ни о чём.

Она тоже дышала часто, прерывисто. Дрожь в её теле так и не стихла. Он чувствовал эту вибрацию кожей, и совсем вскоре собственное тело отозвалось новым приливом возбуждения, таким же сильным и острым, словно ничего и не было всего лишь несколько минут назад.

72

Плотные портьеры насыщенного кофейного оттенка почти не пропускали свет тусклого ноябрьского утра. То есть, декабрьского, спохватилась Юлька, теперь уже декабрьского. И далеко не утра. Время близилось к полудню.

Первый день зимы – и такой волшебный. Ещё вчера она умирала от горя, а сегодня нет человека счастливее.

Рядом спал Анварес, дышал почти неслышно.

Просто не верилось, что вот он, рядом. Можно прикоснуться, вдохнуть его запах, можно смотреть, сколько угодно.

Юлька и смотрела. Разглядывала с жадностью любимое лицо – чёрные, безупречной формы, точно нарисованные, брови, такие же чёрные стрелки ресниц, тонкие веки, прямой нос. Меж бровей уже наметилась поперечная морщинка – меньше бы ему хмуриться. А вот губы яркие, зовущие. Чуть приоткрытые они так и манили, сулили удовольствие, напоминали о том, что случилось всего пару часов назад.

А случилось немыслимое! Юлька пока ещё не могла до конца осознать произошедшее, настолько это было внезапно, невероятно и потрясающе. Такой безудержной страсти от такого холодного и утончённого Анвареса она никак не ожидала, даже вообразить не могла. Словно дремлющий вулкан прорвало. Причём трижды за утро. И каждый раз он, сам как пьяный, доводил её до исступления.

Единственное, что подтачивало ощущение счастья, – это страх, что скоро всё закончится. Что Анварес проспится и одумается. И снова ей выскажет в своей манере: так нельзя, это было ошибка, ну или что-нибудь ещё в этом духе.

Переживёт ли она ещё раз подобное? Переживёт, наверное… куда денется. Другой вопрос – как. Ведь уже сейчас, от одной лишь мысли, её охватывала холодная и пронзительная тоска. И чем дольше она думала, тем сильнее терзали её сомнения и страхи.

Потом решила: зачем убиваться раньше времени? Портить такой светлый момент… Лучше уж насладиться им вовсю, а там – что будет, то и будет.

Она придвинулась поближе к нему – раз уж пользоваться моментом, так пользоваться.

И с этими мыслями неожиданно уснула.

Проснулась в четвёртом часу, аж сама ужаснулась.

Анвареса в постели не обнаружила и сразу встревожилась. И вообще, чувствовала себя странно – внутри как будто знобило слегка, а голова налилась тяжестью. Однако всё это такие мелочи по сравнению с главным – они были вместе! Это ведь непостижимо!

Юлька долго не решалась вынырнуть из постели, так и лежала, натянув одеяло до подбородка. Оно пахло им, его кожей, его шампунем, его парфюмом. И от этого запаха сладко сжималось внутри. Казалось, встанешь, выйдешь – и всё это волшебство растает. Потому и хотелось продлить его хоть чуточку. Да и к тому же в теле отчего-то разлилась непривычная слабость.

73

В конце концов Юлька всё же выбралась из постели – не до ночи ведь валяться. Застелила кровать. Вот только кроме белья никакой другой своей одежды она не обнаружила.

В первый момент растерялась, потом вспомнила, как Анварес срывал с неё одежду там, в прихожей, и её тотчас бросило в жар.

«Вот он…!»  – не подобрав эпитета, прошептала она со счастливой улыбкой.

Но... всё это, конечно, волнующе и приятно, однако как выходить из спальни? Короткая чёрная майка едва скрывала пупок. Щеголять трусиками перед Анваресом даже после бурной ночи было стыдно.