Это не моя жизнь

Оживление в классе было таким, что если бы призраку полагалось сердце, оно наверняка наполнилось бы гордостью. Всё же в юности Аркадий был парнем хоть куда: высоким, статным, интересным! Не то, что сейчас…

Юный Изместьев прошёл между рядами, здороваясь с одноклассниками, и уселся рядом с Жанной. Молодец!

Гордость помешала призраку задуматься над тем, почему, собственно, продолжал оставаться призраком, в то время как его предшественник явился на урок невредимым. И продолжал находиться в «опасной близости» по отношению к девушке своего школьного сердца.

Когда Аркадий-младший сел рядом с Аленевской, между «птенчиками» так «заискрило», что доктор-призрак забыл про всё на свете, обратившись в слух. От взгляда не укрылась испарина на лбу и заметная бледность лица десятиклассника. Всё же восстановиться после удара ревнивца-мужа Доскиной парню полностью не удалось.

– Оклемался, Ракеша? Более-менее? – прошептала Жанна, напомнив призраку старое прозвище.

– Скорее менее, чем более, – прозвучало в ответ.

– А вообще, что это за индюшка из подворотни к тебе клеилась на стройке? Натурально спрашиваю! Зачем надо было её на стройку тащить? Колись немедленно!

По тому, как напряглись ноздри у будущей банкирши, доктор понял, что стройка для них являлась не только местом, где произошла закладка будущего объекта времени развитого социализма. Это нечто большее.

– Я первый раз эту Расторопшу вижу. Вернее, видел, – не совсем уверенно «заверил» подругу Изместьев-младший. – Думаю, она больше не сунется ко мне. Ты ей популярно всё объяснила? Не так ли?

И тут у призрака возникло ощущение, что Жанет утратила искренность.

– Она про какие-то мобильные телефоны несла…

– Какие ещё телефоны? Про что?

– Интеренеты, аськи – паутины всемирные… Ладно, неважно! Ты зачем её на стройку притащил? Раз притащил, значит – того стоило, не так ли?

– Она много интересного рассказала, – поделившись сокровенным, Аркадий принялся доставать из портфеля всё необходимое для урока. – Например, что нам с тобой надо держаться вместе.

– Это, предположим, я тоже слышала. Откуда, спрашивается, это ей известно? С её-то фактическим интеллектом!

– Можешь не верить, но мне кажется, она из будущего.

– Ты сам-то понял, что сказал? – Жанна покрутила пальцем у виска. – Начитался Герберта Уэллса? Натурально!

Урок тем временем продолжался, Елизавета Петровна объясняла новый материал. Разумеется, она не могла не слышать перешёптываний между Изместьевым и Аленевской, но по какой-то причине предпочла сделать вид, что этого не замечает.

Чувствуя свою безнаказанность, десятиклассники невозмутимо продолжали диалог. Особенно преуспел Аркадий:

– Я не знаю, верить ей или нет, но она моей матери такое наплела, что та уже пятую ночь без валерьянки не засыпает. За базар отвечаю. Как она могла всё узнать про нашу семью, спрашивается? Да и про нас…

– Не бери в голову, Ракеша. Поговорим лучше о Халязиных. Ключи фактически готовы?

– Всё, как договаривались. Пацан с тренировки постарался, выпилил один к одному. Думаю, в ближайшее время проверить. Старик Халязин должен за пенсией сгонять, по моим прикидкам. В его отсутствие я и сопоставлю заготовку с оригиналом.

– Ну и чудненько! – вздох облегчения Аленевской, казалось, прокатился эхом по всему классу. – А то я грешным делом подумала, что ты не успел это заделать. Значит, всё остаётся в силе?

– Конечно, мы же договаривались! – Изместьев-младший даже руками развёл – дескать, не надо меня обижать.

Максимализм плюс самолюбие

– Брать в долю кого-нибудь ещё будем? – поинтересовался Аркадий через минуту.

– Зачем? – Аленевская стрельнула глазами, словно лазерными точками-прицелами. – Чтоб потом с ними делиться? Тебе это надо? Лично мне – нет. Или тебе стрёмно в одиночку? Не справишься?

– Я? Не справлюсь?! – от негодования, что его недооценивают, Аркадий зашевелил ушами и побледнел ещё больше. – Ну ты даёшь!

Ох, уж эта смесь максимализма и самолюбия! Девушки-интриганки научились пользоваться ею раньше парней.

Призрак смотрел на самого себя в молодости и сокрушался. Скольких ошибок удалось бы избежать, не будь он в юности столь чувствителен к намёкам на трусость или какую другую собственную несостоятельность!

Однако, слово за слово, но молодёжь явно о чём-то договаривалась, чего доктор никак не мог вспомнить. Находясь сейчас между парнем и девушкой, был в самом центре диалога, смысл которого для него не ясен. В одно ухо влетал горячий шёпот парня, в другое – более холодные реплики девушки. Парень, надо признать, чувствовал дискомфорт от присутствия призрака, то и дело оборачивался посмотреть, в чём дело.

Внезапно Жанна напряглась: возле них оказалась Елизавета Петровна.

– А про какие галогены нам сегодня расскажет Аленевская?

– Про фтор! – вскочив как ошпаренная, выпалила Жанна.

– Не здесь, – уточнила учительница с металлическими нотками в голосе. – У доски, пожалуйста.

Дальше доктор ничего не слышал. Подобно люстре он завис над классом, головой погрузившись в потолок. К чему готовились Аленевская и младой Аркадий? Что они затеяли?