Это не наша война

      - Хорошо, - легко согласилась Лидия, - больше никого не оставляем. Тем не менее, до вечера подождём...

      - А как же мы? - обиженно спросила Лана. - Мы давно готовы к выходу...

      - Мы? - перебила принцесса и улыбнулась, несмотря на нехороший осадок, связанный с Оливией. - Или несколько повозок с бочонками отборного шисского, отдыхающих в трактире у Западных ворот?

      Лана потупилась неожиданно, заинтересовавшись носком сапога. Русоволосая Карина залилась краской - да так, что ярче проступили веснушки. А рыженькая Деметра переводила с одной подруги на другую понятливый взгляд, а потом, не изменяя себе, звонко прыснула, довольная их смущением.

      - Поступим так. Раз уж готовы к выходу, Лана возьмёшь десяток амазонок - поведёшь свой обоз плюс загрузишь на них дополнительный запас наконечников к стрелам, болтов арбалетных, несколько палаток...

      - Нет, - коротко бросила Брада и уточнила. - Пусть волокут вино, а дополнительное имущество и оружие захватим мы. Не доверяю я им - начнут пробовать ещё в дороге.

      - Согласна, - Лидия без улыбки посмотрела на Лану. - Часть вашего сюрприза рекомендую потребить сразу до моего прибытия, потому как потом остальное я реквизирую на нужды отряда, - лицо Ланы недовольно вытянулось. - Предупреждаю: на марше никаких попоек. Максимум - чашка на ночь для хорошего сна для не заступающих на дежурство. Всё ясно? - мягко, но так, что Лана невольно подтянулась, спросила.

      - Да, Ваше Высочество.

      На губах Брады мелькнула чуть заметная улыбка - будет из девочки толк.

      - А как же я? - вклинилась в паузу недоумённая Карина.

      Лидия, несмотря на проснувшееся командирское настроение, не смогла сдержать улыбку - столь непосредственна и ярка палитра эмоций на лице подруги Ланы: удивление, обида, растерянность. Они действительно были практически неразлучны: в жизни, в быту, в спарринга, в постели.

      - А что, я не говорила, что ты пойдёшь главной обоза? Будешь следить за её, - кивок в сторону Ланы, - поведением.

      - Ура, - Карина повисла на шее подруги, и они закружились.

Глава 2

(пример воспитания молодёжи)

Тролльчонок, сидя на коленях матери, спрашивает: "Мама, что такое мир?" Тролльчиха задумалась, потом отвечает: "Это когда полные животы" "А что такое война?" - "Когда идём к соседям животы набивать".

.

      Эльф притаился за дверью. Он чувствовал, что там, в темноте, кто-то есть. Но особой опасности не ощущал, словно не страж замер там, а... а... а кто-то другой. Большой - с человека - с тяжёлым чесночным прерывистым дыханием, будто и не думающий прятаться.

      Листочек досадливо поджал губы. И чуть не рассмеялся посетившему его чувству. Вместо того, чтобы исходить от волнения по Рохле, он словно отключился от действительности, погружаясь в грёзы о премиленькой Оли, помимо дворянских корней, которые умела перечислять с придыханием, она имела весьма заманчивые и любопытные прелести - достойные, кстати, эльфийских стандартов, изучить которые эльфу и помешала проклятая действительность - его грубо вырвали из сферы грёз на некую акцию возмездия, или чего-то там подобного. Короче, отыскался след тролля, и нужно было выяснить, в каком состоянии (живой ли?!) твердолобый малюточка, и провести показательно-воспитательную работу с нехорошими дядями.

      Нет, всё правильно, Листочек не против, мало того, прислушавшись к себе, он мог при желании отыскать отголоски праведного гнева в отношении неких тёмных личностей, обидевших их младшенького. Но помимо того, что он всё-таки не до конца верил, что кто-то мог серьёзно навредить троллю, его нет-нет, да и встряхивало, и перед глазами всплывали недоцелованные губы, недотроганные... формы, так и просящиеся в ладонь, словно гриф лука, удивительной девушки, очаровательной аристократки, амазонки, в которую он безнадёжно влюбился, лишь увидев на гарцующем коне в лучах солнца... О, эта улыбка, способная растопить его сердце, будто масло горячий камин, этот миниатюрный ротик, способный одними уголками губ выпить это масло! А великолепная, достойная лучших эльфийских Мастеров рука, обнажённая от плеча, сжимающая саблю, словно некое убийственное оружие соблазнения, являющееся продолжением изящного тела, упакованного в отнюдь не целомудренные оковы ремней и эпизодов кожи с изобилием холодного оружия. М-да.