Это не орлы – это чайки

Сзади стал подниматься дым с мангала. Они шли к железнодорожному мосту. С двух сторон располагались пляжи с людьми. Один человек плавал прямо посередине. Его было плохо видно, он терялся в водном блеске от солнца. Алексей крикнул брату:

— Эй, Мить, смотри, он плавает, как ты. Смотри, руки так же запрокидывает. Видишь?

— Да вижу, вижу. — сказал Митя сзади.

Таким образом они приближались несколько минут. И когда были уже близко, Митя подошёл к штурвалу и, ничего не сказав, опустил рычаг на последнюю скорость. Люди за столом все обернулись на него. Гул людей стих, оставив лишь рёв мотора.

— Ты что, движок посадишь! — Алексей хотел поднять рычаг, но Митя вцепился в его руку.

— Она тонет, будь готов заглушить мотор, когда я скажу.

Алена встала с коленок Алексея, подошла к бордюру и вперила глаза на человека в воде, она увидела девушку, которая уже захлёбывалась.

— Хорошо, только скажи, что задумал.

— Как будем подходить, заглуши, попробуем к ней максимально близко подобраться, тогда я схвачу её за руку.

Катер уже подплывал, пассажиры навострили свой взгляд на братьев.

— Чуть ближе, ближе. — твердил Митя, но Алексей боялся подходить близко из-за пропеллера. — Давай! — крикнул Митя, и Алексей заглушил мотор.

Катер проскользнул по реке, Митя одной рукой вцепился в бордюр, другой потянулся к ней. Он попытался схватить её, но она соскочила. Алексей развернулся. Они стояли к ней боком. Тут все увидели, что она полностью уходит, её запястья судорожно вскинулись вверх. Алёна лишь на миг успела посмотреть на Митю, он быстро встал, приосанился и прыгнул к той точке, откуда она пошла на дно. Алена подбежала к краю. Солнце вдруг пропало. На всё легла тень. И гладь стала казаться темнее и холоднее. Вдруг Митя выплыл с женщиной, словно пронзил чёрную ткань с другой стороны, и спиной стал подплывать, одной рукой загребая воду.

Алексей выпрямил катер носом к брату и открыл впереди калитку, бросив в его сторону веревку и спасательный жилет. Он стал тащить его к себе. К нему подбежал друг его отца и начал их вытаскивать. Казалось, что Дон высосал все силы из их мышц. Когда их поднимали, они казались невероятно лёгкими, словно весь вес остался в реке.

Алексей закрыл калитку. Митя сел у руля, всё его тело дрожало, но в глазах не было ни намёка на страх. Девушка упала на пол, обнимая жилет. Её тело побелело и покрылось гусиной кожей. Она откашливалась от воды. Алексей ее расспрашивал, но она была то ли в шоке, то ли пьяна. Через плач братья разобрали, что её родные на станичном пляже. Девушка, напившись, решила пересечь Дон, но, доплыв до середины, пошла на дно.

Алексей поплыл к станичному пляжу. Люди расходились перед катером. Братья взяли под руки девушку и поволокли ее по песку, она не могла твёрдо стоять, ноги стали ватными, ступни сковались судорогой. На полотенце лежала её сестра со своей семьей, держа пластиковый стаканчик с пивом. Они оказались пьяными до неадекватности. Между слов их оправдания ребята ожидали хоть какого-то «спасибо», но его так и не последовало. Казалось, пусть лучше тебя выпьет Дон, чем бутылка. И то, и то похоже на самоубийство. Братья повернулись и ушли от них.

Они проплыли все турбазы, деревушки и станицу, где жила Алёна, и вышли в глухое место, где с двух сторон громоздился лес и уходил далеко с корнями. Алёна и Алексей в обнимку сидели у руля и шептались о своём. По всей этой глухой местности разносился запах мяса с катера. Братьев и Алёну стали угощать. Алёна сначала застеснялась, но Алексей сказал ей поесть, чтобы она не оставалась голодной. Митя стоял и делал карандашом какие-то наброски в блокноте. Он подошёл к калитке, открыл её, кинул на пол жилет и сел на край. Алёна присоединилась к нему.

— Что рисуешь?

— Да так, пытаюсь придумать новые эскизы для татуировок. — сказал он, закрыл блокнот и отложил его в сторону.

— Лёша мне говорил, что ты поступишь в университет, в котором он учился на архитектора.

— Да, я сдавал там вступительные экзамены, но такое ощущение, что в институтах специально подняли баллы на бюджет.

— Почему? — спросила она, а он посмотрел на неё так же вопросительно.

— Наверное, скоро начнётся война, — сказал он, сам до конца не веря своим словам, — им скоро понадобятся много призывников.

— Откуда тебе это знать? Ничего не будет.

— Всякое может быть.

— Не дай бог. — прошептала Алёна.

— Почему? После каждой войны наступает новый мир. Может он будет лучше этого?

— Я этого не желаю, лучше строить дома, чем их разрушать.

— Да ты прям Екклесиаст. — усмехнулся Митя и Алёна выпучила на него глаза, лишний раз убеждаясь, что братья обладали большей грамотностью, чем многие их сверстники.

— А можно вопрос?

— Конечно.

— Это даже не вопрос, просто я заметила, что ты Оксану называешь по имени всё время.

— Оксана и Николай? Они мне не родители.

— Не родители? — как-то мрачно проговорила Алёна, но Митя был лёгок в разговоре.

— Мои родители погибли. Разбились на машине. Я был ещё маленький, я их так и не узнал. Оксана моя родная тетя по отцу, она стала меня воспитывать.

— Получается, ты и Лёша…