Это не сон

Их взгляды схлестнулись. Тяжелое выражение в глазах Тадео раньше испугало бы ее. Но не сегодня.

– Ступайте умойтесь, дети, – спокойно распорядилась она, в то время как Тадео негодующе смотрел на нее. – А потом садитесь за стол, и мы позавтракаем.

Хуан и Антония послушно побежали в ванную, оставив своих родителей наедине.

– Что, ради всего святого, на тебя нашло? – выпалил Тадео.

– Не пойму, о чем ты, – фальшиво пропела Кэролайн и ускользнула в кухню. Но муж следовал за ней.

– Ты отлично знаешь, о чем я, – сказал он у нее за спиной. – Не притворяйся дурочкой, Кэрри.

Она резко повернулась и с горькой насмешкой посмотрела на него.

– Почему бы и нет? Раньше тебя это вполне устраивало.

Тадео был не в силах скрыть своего потрясения. Жена улыбалась. Она действительно улыбалась!

Я веду себя как самая настоящая стерва, подумала Кэролайн. Но что я могу с собой поделать?

Когда она направилась к холодильнику, Тадео схватил ее за руки и развернул лицом к себе.

Его пальцы до боли стиснули запястья жены.

Она посмотрела вниз, на его руки, и раздельно произнесла:

– Отпусти… меня… сейчас же.

Тадео немедленно освободил ее и с мученическим выражением на лице провел пальцами по волосам. Кэролайн никогда еще не видела его таким растерянным и несчастным, но это не доставило ей никакого удовольствия.

– Прости, – пробормотал он, – я не собирался причинять тебе боль. Я хотел только, чтобы ты поговорила со мной, объяснила, что случилось.

Кэролайн и самой этого искренне хотелось, поскольку мысль о том, что муж любит Риту, непрестанно терзала ее. Она смирилась бы с тем, что у них был роман. Как говорил Бернардо: это давняя история. Но любить эту женщину… Любить все эти годы!

Ей неизбежно рано или поздно придется заговорить с ним о Рите. Но не сейчас. Сейчас совсем неподходящее время. Скоро вернутся дети, а ей совсем не хотелось ссориться с мужем в их присутствии. Мысль о детях вернула ей некоторое душевное равновесие.

– Тад… пожалуйста… давай не будем об этом сейчас.

– Нет, будем, – упрямо заявил он. – Ты злишься на меня, а я не знаю почему.

– Думаю, в этом-то и проблема, Тад, – устало проговорила она. – Ты не знаешь, почему…

– Ты говоришь загадками, женщина! Не стоило ему говорить этого.

– Не смей называть меня так! – взвилась она. – Меня зовут Кэрри. Кэролайн! Кэролайн! Кэролайн! А не женщина.

– Понятно! – прорычал он. – Какие-то феминистские штучки. Вот почему ты так спешишь увидеться со своей обожаемой мамочкой. Так в чем же дело, Кэролайн? Ты вдруг стала недовольна тем, что всего лишь жена и мать, да? Ты хочешь большего? Возможно, возмечтала о карьере? Или, может быть, это мной ты недовольна? Тебе недостаточно секса, которого ты почему-то так возжаждала? Если проблема в этом, милая, то поверь: я тот, кто тебе нужен. Не думаешь же ты в самом деле, что меня удовлетворяет положение вещей, сложившееся в последний год? Сколько, по-твоему, может вытерпеть мужчина имитаций страсти от своей жены, прежде чем начнет смотреть на сторону.

Кэролайн уставилась на него, ошеломленная неожиданной атакой и возмущенная тем, что он нашел столь шаткое оправдание своей неверности. Да, в последний год она несколько раз изображала оргазм. Но разве было бы лучше ответить отказом, сказать: прости, мол, я не в настроении, спасибо большое, не мог бы ты прийти завтра? Кэролайн так не считала. По крайней мере, муж оставался удовлетворенным. Он, можно сказать, скатывался с нее и моментально засыпал.

Она собралась было сказать это Тадео, но в кухню вбежала Антония и, снова потянув ее за юбку, прочирикала:

– Мама, я уже вся чистая. Я хочу кукурузных хлопьев и соку.

Кэролайн наклонилась и взяла дочь на руки с улыбкой, извлеченной из запасников, откуда дано черпать матерям даже тогда, когда разбиваются их сердца.

– Тогда лучше дать тебе эти хлопья и сок поскорее, верно? – Благодарение Небесам, что существуют продукты длительного хранения, подумала Кэролайн. – Думаю, нужно поспешить и с кофе для папы, – нехотя добавила она, – пока у него не пропал аппетит.

– Что такое аппетит? – спросил влетевший в кухню Хуан.

– То, что у меня уже пропало, – отрывисто и холодно бросил Тадео. – Забудь пока о кофе. Я поднимусь в спальню и позвоню родителям, сообщу, что мы долетели благополучно.

– Прекрасно, – пробормотала Кэролайн, безмерно радуясь, что муж покинул комнату.

Когда, довольно длительное время спустя, он снова появился, ей уже удалось отчасти взять себя в руки. Хотя неизвестно, надолго ли.

– Я не поеду к матери, пока дети не заснут, – натянуто сказала Кэролайн, готовя ему кофе. – Они не слишком обременят тебя.

Он стоял в дверном проеме, наблюдая за ней.

– Кэрри, ты должна сказать мне, что тебя беспокоит.

– Да. Да, я знаю, – согласилась она. – Но только не теперь.

– Почему? Ведь мы одни.

Это действительно было так. Дети, закончив завтракать, отправились в гостиную смотреть какую-то детскую передачу по телевизору. Даже уставший Хуан сегодня утром вел себя на удивление тихо. Кэролайн видела, что еще немного – и оба заснут намного раньше положенного времени.

– В таком случае когда?