...Это не сон! (сборник)

Но в то же время юноша чувствовал, что сказать «прощай» Хемнолини значит сказать «прощай» своим самым заветным мечтам. В волнении он поднялся с постели и вышел на палубу. Но, стоя в ночной темноте, Ромеш вдруг понял, что его мучительные сомнения и его горе не заполняют собой всей бесконечности времени и пространства. Усеявшие небосвод звезды мерцают спокойно, им нет дела до Ромеша и Хемнолини и их истории. Сколько будет еще таких же звездных осенних ночей, и эта река никогда не перестанет журчать и нести свои воды мимо пустынных песчаных отмелей, среди шуршащих камышей, в тени деревьев, осеняющих спящие деревни! Она будет струиться и тогда, когда все огорчения Ромеша, все тяготы его жизни обратятся в горсть пепла от погребального костра и, смешавшись с многострадальной землей, исчезнут навеки!

Глава 27

Было еще темно, когда Комола проснулась. Осмотревшись, она увидела, что около нее никого нет, и вспомнила, что эту ночь провела на пароходе. Тихонько приоткрыв дверь, девушка выглянула наружу. Над молчаливой водой тонкой пеленой стлался легкий прозрачный туман; темнота постепенно расплывалась в сероватую мглу; на восточном краю горизонта, за лесом, расцвела заря, и вскоре стальная поверхность реки покрылась белыми парусами рыбачьих лодок.

Комолу охватила какая-то щемящая безотчетная тоска. Почему осенняя заря не явила сегодня своего сияющего лика, а кажется, будто она затуманена слезами? И почему к горлу подступают беспричинные рыдания, а на глаза все время наворачиваются слезы? Еще вчера она даже не вспоминала о том, что у нее нет ни свекра, ни свекрови, ни знакомых, ни подруг. Что же случилось нынче, отчего она вдруг подумала о своем одиночестве и о том, что не видит опоры в Ромеше? Почему она так ясно ощутила собственную беспомощность в этом огромном мире?

Комола долгое время тихо стояла в дверях. Вода уже искрилась, словно поток расплавленного золота. Матросы взялись за работу, застучала машина. К берегу гурьбой сбежалась деревенская детвора, спозаранку разбуженная грохотом якорных цепей и шумом мотора.

Ромеш тоже проснулся и направился к каюте, где спала Комола. Девушка вздрогнула и еще плотнее укуталась в покрывало.

– Ты уже умывалась, Комола? – спросил он.

Девушка, вероятно, не могла бы объяснить, почему вдруг рассердилась на Ромеша за этот вопрос, но она действительно рассердилась и, отвернувшись, лишь отрицательно покачала головой.

– Скоро все встанут, а ты до сих пор не готова, – продолжал он.

Комола ничего не ответила, сняла с кресла сложенное сари и полотенце и быстро прошла мимо Ромеша в ванную. Нельзя сказать, чтобы его утреннее посещение и некоторая заботливость совсем не тронули Комолу, но было в них что-то оскорбительное. Она почувствовала, что Ромеш в отношениях с ней не желает переступать определенных границ. Как вы уже знаете, Комола не жила в доме свекра, старшие не учили ее застенчивости, и она не знала, в каких случаях и как полагается закрывать лицо покрывалом. Но сегодня, едва увидев перед собой Ромеша, девушка вдруг ощутила, что все в ней словно замерло от стыда. Комола выкупалась, вернулась в комнату и занялась своими обычными хозяйственными делами. Она достала ключи, завязанные в уголок свешивающегося с плеча сари, открыла чемодан, где лежали ее платья, и тут взгляд ее упал на маленькую шкатулку. Вчера эта шкатулка была для Комолы источником гордости; она словно сообщала ей чувство уверенности и самостоятельности. Поэтому девушка старательно спрятала ее среди своей одежды и заперла чемодан. Но сегодня, взяв шкатулку в руки, Комола не испытала ни малейшего удовольствия. Теперь эта вещь, казалось, не принадлежала ей всецело – это была шкатулка Ромеша. Девушку покинуло чувство независимости, которое она испытывала раньше. Наоборот, этот подарок делал Комолу еще более зависимой от Ромеша.

– Ты что, привидение нашла в шкатулке? – спросил Ромеш, входя в каюту. – Что так притихла?

– Возьми, это твое, – сказала девушка, протягивая ему шкатулку.

– А что мне с ней делать?

– Когда тебе что-нибудь понадобится, дашь мне денег, и я куплю.

– А тебе самой разве ничего не нужно?

Пожав плечами, Комола уклончиво ответила:

– Зачем мне деньги?

– Немного найдется людей, которые могли бы искренне повторить эти слова, – рассмеялся Ромеш. – Однако, Комола, если тебе не нравится эта вещь, подари ее кому-нибудь, мне она не нужна.

Комола молча положила шкатулку на пол.

– Послушай, Комола, – проговорил Ромеш, – скажи мне правду: ты сердишься на меня за то, что я не докончил сказку?

– Кто тебе сказал, что я сержусь? – опустив голову, произнесла девушка.

– Если не сердишься, оставь у себя эту шкатулку. Тогда я поверю, что ты сказала правду.

– Пусть даже я и не сержусь, но зачем мне оставлять ее у себя? Ведь это твоя вещь – ты ее и храни.

– Да не моя это вещь! Знаешь, тот, кто отбирает подарки, после смерти обязательно превращается в привидение. Ты думаешь, я не боюсь этого?

Опасения Ромеша стать привидением вызвали у Комолы улыбку.