...Это не сон! (сборник)

На следующий день с утренним поездом вернулся с запада Джогендро. Была суббота, а на воскресенье назначена свадьба Хемнолини. Однако, подходя к дверям родного дома, Джогендро не заметил никаких признаков предстоящего торжества. Дом не был украшен гирляндами из зелени деодара[61], как ожидал Джогендро, и по-прежнему ничем не отличался от своих неприглядных и грязных соседей.

Юноша со страхом подумал, не заболел ли кто-нибудь в семье. Однако, войдя в дом, увидел, что стол для него накрыт, а Оннода-бабу, сидя перед недопитой чашкой чая, читает газету.

– Здорова ли Хем? – поспешно спросил Джогендро.

– Совершенно здорова.

– А что со свадьбой?

– Отложена до следующего воскресенья.

– Почему?

– Спроси об этом у своего друга. Ромеш соблаговолил нам сообщить только одно: у него очень важное дело и свадьбу придется отложить!

Беспечность отца привела Джогендро в негодование.

– Стоит мне уехать, – воскликнул он, – как у вас непременно случаются всякие неприятности! Ну что за неотложное дело может быть у Ромеша? Он совершенно независим. Близких родственников у него почти не осталось. Если его денежные дела не в порядке, не знаю, почему бы не сказать этого прямо. И с какой стати вы так легко согласились на его просьбу?

– Все это вполне справедливо, – заметил Оннода-бабу. – Но ведь Ромеш никуда не сбежал, пойди и расспроси его сам.

Джогендро, обжигаясь, торопливо выпил чашку чая и вышел.

– Подожди, Джоген, зачем так спешить. Поел бы сначала, – крикнул вслед ему Оннода-бабу.

Но Джогендро уже не слышал его. С шумом ворвавшись в дом, где жил его друг, он еще с лестницы стал громко звать:

– Ромеш, Ромеш!

Но Ромеша нигде не было. Джогендро не нашел его ни в спальне, ни в кабинете, ни на крыше, ни в нижнем этаже. После упорных поисков он наконец наткнулся на слугу.

На вопрос, где хозяин, слуга ответил, что господин уехал рано утром, взяв с собой немного вещей. Он сказал, что вернется через четыре-пять дней. Куда уехал Ромеш, слуга не знал.

С угрюмым видом Джогендро вернулся домой и снова сел за стол.

– Что случилось? – спросил Оннода-бабу.

– Неизвестно, что будет дальше, – мрачно ответил Джогендро. – Человек не сегодня завтра должен стать мужем твоей дочери, а ты, хоть он и живет рядом, даже не поинтересуешься, чем он занимается, куда уезжает.

– Как же так? Ведь он еще вчера вечером был дома!

– Вот видишь! – вспылил Джогендро. – Ты даже не знал, что он собирается куда-то ехать. Его слуга тоже не имеет понятия, где он теперь. Мне очень не нравится эта игра в прятки. Не понимаю, отец, как ты можешь так спокойно ко всему относиться.

После такой отповеди Оннода-бабу постарался придать лицу озабоченное выражение и как можно внушительнее произнес:

– В самом деле, что все это значит?

Ромешу ничего не стоило бы накануне вечером попрощаться с Оннодой-бабу, но беспечному юноше это и в голову не пришло. Он полагал, что «важное дело», на которое он сослался, вполне достаточное оправдание для любых отлучек. Поэтому он с таким спокойствием и занялся выполнением того, что признавал своим неотложным долгом.

– Где Хемнолини? – спросил Джогендро.

– Сегодня она рано выпила чай и сразу ушла наверх, – ответил Оннода-бабу.

– Бедняжка, ей, наверно, стыдно за столь странное поведение Ромеша, и она боится со мной встретиться.

С этими словами Джогендро поднялся наверх, чтобы успокоить страдающую и удрученную сестру.

Хемнолини сидела в гостиной одна. Заслышав шаги Джогендро, она поспешно схватила какую-то книгу, делая вид, что занята чтением. Как только брат вошел в комнату, она отложила книгу и, поднявшись ему навстречу, с веселой улыбкой сказала:

– Когда же ты приехал, дада? Не скажу, чтобы ты выглядел очень довольным.

– По-моему, радоваться нечему, – ответил Джоген, опускаясь в кресло. – Мне все известно, Хем. Но ты, пожалуйста, не расстраивайся. Так получилось потому, что меня не было дома. Я все улажу. Кстати, Хем, Ромеш объяснил тебе свой поступок?

Хемнолини оказалась в затруднительном положении. Для нее были нестерпимы все эти подозрения относительно Ромеша, поэтому ей не хотелось говорить брату, что Ромеш ничего ей не объяснил. Однако она не умела лгать.

– Ромеш хотел рассказать мне все, – ответила она, – но я решила, что для меня это не так уж важно.

«В ней говорит оскорбленное самолюбие, – подумал Джогендро. – Это вполне естественно». А вслух сказал:

– Тебе не о чем беспокоиться, Хем. Сегодня же я выясню, что заставило его поступить подобным образом.

– Да я вовсе и не беспокоюсь, – отозвалась Хемнолини, рассеянно перелистывая лежавшую у нее на коленях книгу. – И вообще не хочу, чтобы ты приставал к нему с расспросами.

«Опять гордость», – подумал Джогендро.

– Это не твоя забота, – заметил он и уже намеревался уйти, когда Хемнолини стремительно поднялась с кресла.

– Не надо с ним это обсуждать, дада. Что бы вы о нем ни думали, для меня он всегда будет вне всяких подозрений.