Это не судьба! (СИ)

Весело. Откидываю голову, упираясь ею о кору, и закрываю глаза. Возможно так и есть. Я просто хочу перестать быть такой, какую меня вылепила организация для своего удобства. Но единственное ценное, что я признаю – это знания, информация. И знаю я не мало. Поэтому не могу смотреть на него не сверху вниз (в моральном плане, а так он выше). Я убивала, я была чужими руками и глазами, делала то, что прикажут, не жалея чужих жизней. Я не виню кровь, смешавшуюся с моей, но она изменила меня и я уже и не знаю, где я, а где она. Я давно перестала воспринимать свою раздвоенность, слив все в единое целое. Для меня человека осталась важна близость, а для меня долгожителя – тайны. Я перестала мучиться вопросом самоопределения, но…

Сколько правды в его словах? Вероятно много. Я это понимаю. Я считала его, мне не надо задавать вопросов по поводу его вкусов или прошлого, потому что то, что надо – я знаю, а остальное не важно.

Раздул самомнение? Да. Так и есть. Чсв. Я спасаю мир! Чувство собственной важности!

Смеюсь не громко. Надо было уточнить у тигра время. Долго еще их ждать?

Нет, не долго. Слышу шаги раньше, чем полукровка засекает их магией. Но не успевает среагировать, над нами смыкается полог, блокирующий магию. Круто. Герцог выхватывает клинок, готовится защищаться, но их трое.

- Стойте!

Мой окрик слышат, и слушаются. По крайней мере дистанцию не сокращают и не нападают. Анри тоже застывает. Подымаю руки, показывая, что безоружна.

- Что вам надо от простых наемников?

- Простые наемники здесь не прогуливаются.

С нас сдергивают личины. Туше.

- Мы сдаемся.

Анриэль оборачивается резко, я лишь киваю. Я сдаюсь. Ты – как хочешь, но лучше прислушайся к голосу разума.

- Но у меня есть информация для Летара, и я готова выменять ее на свою жизнь.

Теперь Анри в бешенстве. Уж извини, но иначе ничего не получится.

- Посмотрим, что скажет на это сам господин.

- А вы ему скажите, что обратилась девушка с пророчества.

Смеются, но передадут. Заковывают мне запястья, герцог брыкается, но и на него в итоге напяливают проклятый металл, блокирующий магию. Ему сразу становится плохо, чего не сказать обо мне. Я не маг, и в такие моменты это круто.

Ведут минут двадцать, сначала по пролеску, потом внутри какого-то сооружения, отдаленно напоминающего башню авангардного стиля. И запирают за решеткой. Полукровку еще и к стенке приковывают. Ну и хорошо, а то еще придушит меня.

- Не ожидал от тебя предательства.

Спустя полчаса попыток вырваться и проклятий, говорит он почти спокойно. Знаю, как все это выглядит.

- Забей и получай удовольствие, раз уж глаза так и не открываешь.

Больше ни о чем не говорим. Время тянется, все затягивается, и кажется, словно в кисель падаю. Падаю, барахтаюсь, но не выплываю. Несколько раз приходили те, что нас поймали, один раз попросили показать запястья. Не удивительно, что он обратил внимание на единственную вещь, что хоть как-то указывала на мою личность. Серебряный браслет все так же сверкал на моей руке и уже начала размышлять о том, что надо выбираться и самой идти к месту главного действа, но ждала, тянула.

Наконец-то дверь лязгнула, и я поднялась со скамьи.

- Идете с нами. Господин желает вас видеть.

Ведут минут пять, но по сравнению с теми часами, что мы провели в камере, это пустяк.

Пропускают в зал, дверь громыхает и по ней плывет вязь рун. Неужели кто-то помимо меня умеет ими пользоваться? Ставы слишком непредсказуемы и создавать их опасно.

Анриэль кидается вперед, но его удерживают, он рычит раненным зверем:

- Эндрио!

А брюнетику все равно. Он смотрит на меня, и я вскидываюсь, принимая непринужденную позу, словно сама нацепила на себя кандалы. Из прихоти. Не далеко от правды – я позволила их на себя нацепить. И браслет активируется, кандалы падают на пол, звякая. Один из мужчин дернулся было ко мне, но Эндрио его останавливает. Он стоит перед нами, в десяти метрах, на возвышении. В черном камзоле с плащом. И венцом на голове. Серебристым, с аметистами, сочетающимися с глазами. Ему чертовски идет такой стиль.

- Это правда ты.

Не спрашивает, утверждает, и я вновь покрываюсь сладостными мурашками, вздрагиваю. Его голос невероятен. Киваю. И достаю из рюкзака, который у меня не забрали (халтурят), скрученный сценарий.

- У меня подарки.

Усмехаюсь. Да. Сценарий и «кровный враг», с которым он хотел поговорить.

Иду к нему, но в пяти метрах останавливаюсь и бросаю. Он ловит, разворачивает, бегло прочитывая текст. Хмурится.

- Вот вам и возможность поговорить. И обсудить кто и кому что сделал.

Брюнет отвлекается.

- Ты считаешь, что я мог убить Эшиэль и Винсента? Они были мне как родители. А вот почему ты убил мою сестру, я не знаю.

-Что?! Я любил ее, разве мог причинить ей вред?! Не смей отворачиваться от того, в чем виновен! Я видел тебя там, ты смеялся над их телами, а когда я хотел

напасть – сбежал!

- То есть, ты считаешь, что мне в двадцать по силам было убить Винсента? Он тебя с одной плюхи валил.

Все застыли. Я не мешала, не вмешивалась. Мое дело мелкое – запустить и закончить.