Это (не) твой ребенок (СИ)

Она была счастлива. Беспрекословно выполняла все предписания Лаврецкого, которого буквально боготворила.

После второго триместра Лаврецкий посоветовал лечь в стационар во избежание преждевременных родов. Но Марина клятвенно заверила его, что дома она не нарушает режим и готова буквально вылежать оставшийся до родов срок.

В этот раз они ждали девочку. Суеверный страх, владевший Мариной во время первой беременности, отступил. Она намеренно накупила все приданое для будущей малышки. Хотела, чтобы все было по-другому, не так, как тогда.

Павел обставил детскую. В ней все уже было готово к появлению маленькой принцессы.

С выбором имени тоже не откладывали. Решили назвать малышку Алиса.

Павел аккуратно вез Марину на плановый осмотр. До родов оставался еще целый месяц. Марина чувствовала себя хорошо. И на вопросы Павла, не беспокоит ли ее что-то в дороге, успокаивала мужа:

— Паша, следи за дорогой.

И он следил. Был предельно внимателен и осторожен.

Визг тормозов и страшный удар в правую заднюю дверцу джипа был настолько неожиданным, что Павел не сразу осознал случившееся. Черный внедорожник, вынырнул из переулка и буквально протаранил их автомобиль.

Павел оглянулся на заднее сидение. Марина была без сознания. Ее спасло только то, что она сидела с левой стороны салона.

Скорая, которую вызвал перепуганный виновник аварии, прибыла через считанные минуты. Беззвучные рыдания сотрясали грудную клетку Павла. Он дрожащими руками сам донес жену до носилок.

— Господи, только не это! Господи, я умоляю тебя, только не это! — других мыслей не было…

Глава 30

Марина с трудом открыла глаза.

— Что это было? Ужасно болит все тело, — сознание вдруг пронзила страшная мысль: моя девочка?! Нет! — Марина осторожно ощупала живот: на месте! — Значит, все хорошо. Но откуда эта ужасная боль?

Она мучительно вспоминала, как оказалась в больничной палате. Дверь приоткрылась, и она увидела родное лицо:

— Паша! Что случилось? Почему я здесь, и все болит.

— Мы попали в аварию. Я не виноват, Мариша. Любимая, я не нарушал. Это парень на внедорожнике. — он вглядывался в ее милое, по-прежнему почти детское лицо. Эти растрепавшиеся рыжие волосы. И эти милые веснушки. Как же он любил ее! Как хотел дарить радость. А получалось все не так, как хотелось.

В палату вошел врач. Взгляды Марины и Павла были устремлены на него, в них был один немой вопрос: что с ребенком?

— Как самочувствие? — голос врача был предельно бесстрастен. Он старался не смотреть ни на одного из них. — Вы давно проснулись?

— Минут десять назад.

— Шевеление чувствовали?

— Пока нет.

— А до аварии?

— Буквально в дороге помню последнее.

Обмен вопросами ни о чем не говорил Марине. Она пожаловалась на острую боль внизу живота и в пояснице.

Врач пропальпировал живот, прослушал.

— Ну что, милочка, надо сдать кровь, чтобы определить уровень ХГЧ, затем проведем ультразвуковой скрининг. Не переживайте, это обычная процедура после аварии. Необходимо определить состояние плода. — Он вышел из палаты, оставив их наедине.

— Паша, мне страшно, — глаза Марины наполнились слезами, в горле стоял ком, она смотрела на него с надеждой.

— Девочка моя, не думай о плохом. Вокруг врачи. Они помогут нашей малышке.

Медсестра, появившаяся с набором шприцов, попросила его выйти. Павел позвонил Лаврецкому, который попросил кратко описать ситуацию. Не дав ему окончить рассказ, Лаврецкий уточнил адрес клиники и коротко бросил:

— Буду через 10 минут.

Эти минуты показались Павлу вечностью. Он метался по коридору, стараясь отогнать мрачные мысли:

— Нет, так не бывает! Даже снаряд не попадает в одну воронку дважды.

В конце коридора появился Лаврецкий. Его размашистая походка и низко опущенная голова не предвещали ничего хорошего.

— Почему не позвонили сразу? — бросил он на ходу и, минуя Павла, направился в ординаторскую. Красницкий припал к двери. Из обрывков доносившихся фраз разобрать что-либо было практически невозможно. Их смысл был ему непонятен.

— 33 неделя… отсутствуют… замершая… искусственные… вызывать… — это был голос лечащего врача.

Лаврецкий четко и категорически настаивал:

— Не даст результата. Счет идет на минуты. Иначе…

Павел прислонился к стене. Сердце остановилось. Было трудно дышать.

Из ординаторской вышли двое. Они прошли мимо него стремительными шагами. Лечащий врач отдавал приказания. Единственное, что удалось осмыслить Красницкому:

— Готовьте операционную…

Он опустился по стене и долго сидел на корточках. Нашел в себе силы встать на ноги, когда увидел каталку, а на ней — его Маришу, бледную, испуганную, одинокую и такую потерянную. Рванулся к ней навстречу. Его отстранили.

Прошло более двух часов. Дверь операционной распахнулась. Марина под действием наркоза лежала спокойная. Ее лицо было мертвенно-бледным, безжизненным. Павел пытался подойти к жене. Его не подпустили.

Он стоял посреди коридора, не понимая, что происходит, чего ему ждать, жив ли его ребенок. Увидев Лаврецкого, утиравшего со лба пот, бросился к нему. Тот устало проговорил: