Это (не) твой ребенок

Они беседовали на самые разные темы. Он читал ей Блока и Есенина. Поражался ее свежим и необычным толкованиям таких авторов, как Достоевский, Булгаков, Бунин.

Откуда в этой девочке такой аналитический ум? Как по-взрослому она относится к Сонечке Мармеладовой. Насколько точно оценивает состояние Раскольникова.

За время болезни они привыкли друг к другу. Павел скучал, когда ее долго не было. А она, наскоро справившись по дому, мчалась в его холостяцкую квартиру.

Красницкому нелегко было сдерживать себя. В нем бушевали страсти, а он тихо и спокойно, стараясь не выдавать себя, обсуждал с ней, куда пойти учиться. С одной стороны, это была пытка. Но с другой — пытка приятная, которую не хотелось прекращать.

Однажды, не сдержавшись, Павел дотронулся до ее руки, когда она принесла поднос с чаем. Девушка вздрогнула и отпрянула от него, словно ее обожгло огнем. Смутившись, она выскочила на кухню. Прислонилась к стене, пытаясь привести в норму дыхание.

— А что собственно произошло, — лихорадочно билась мысль. — Это случайное прикосновение. У него и в мыслях нет ничего по отношению ко мне. Зря я себе внушила, что он ко мне неравнодушен. Для него я — всего лишь помощница в сложившейся ситуации!

У Маняши от этого случайного прикосновения в бешенном ритме забилось сердечко, вздымая бугорки девичьей груди. Кипяток, заливший густым румянцем ее щеки, опускался все ниже, вызывая удивительные ощущения. Словно бесчисленное множество мотыльков запорхали в ее животе, отозвавшись горячим приливом в самом его низу.

Ей стало страшно от греховности ощущений. Она ругала себя, обзывая самыми грязными словами, какие только были ей известны. Но в то же время хотелось подольше удержать это удивительное тепло, расплескавшееся не только по всему телу, но и докатившееся до святая святых девической чести.

* * *

— Что я творю, — отчитывал себя Павел. — Ну вот, напугал девчонку. Теперь не станет возиться со мной. Еще чего доброго, брату пожалуется.

Этот инцидент надолго отдалил их друг от друга.

Доктор разрешил Красницкому вставать, и в присутствии Марины отпала необходимость.

Так прошло лето. Маринка поступила на факультет журналистики.

Павел погрузился в производственные вопросы.

Казалось их обоюдный интерес друг к другу постепенно затухает. Они, так и не открывшись в своих чувствах, бережно хранили глубоко в сердце минуты общения. И с трепетом вспоминали единственное соприкосновение рук, вылившееся не в бурное развитие отношений, а ставшее причиной их отчуждения.

Глава 4

Павел, привыкший к одиночеству и холостяцкому образу жизни, редко отдыхал вне дома. Но однажды Борис буквально вытащил его в клуб.

— Хватит по-стариковски отсиживаться. Мы с тобой и так надолго застряли в беспросветной тоске. Ну я понятно, по семейным обстоятельствам — Маняшу надо было растить. А ты?

— А я уже вдоволь насытился семейными прелестями. Больше как-то не хочется, — Павел, говоря это, смотрел в сторону. Не хотел, чтоб друг заметил ностальгические нотки в его словах. На самом деле заветная мечта Павла была связана с Маринкой и вполне закономерным желанием создания с ней семьи. Девушка безраздельно владела его сердцем, сама того не ведая. Но ее брату не следовало знать об истинных чувствах друга.

Вяло переговариваясь, они наблюдали за происходящим на танцполе. Юные прелестницы двигались в такт музыке, приковывая к себе взгляды присутствующих. Парни лениво топтались рядом.

Световые эффекты не давали разглядеть лица танцующих. Однако Павлу вдруг показалось, что среди них мелькнуло знакомое лицо. Он подумал, что ошибается. Но, тронув за локоть Бориса, он кивнул в сторону зажигающих в танце девушек.

— Марина? — его вопрос заставил Бориса вздрогнуть.

— Не может быть. Ты ошибся. Она отправилась к подружке. — Борис стал пристально вглядываться в толпу девушек. В приглушенном свете мигающих ламп они выглядели как разноцветные мотыльки, мелькающие перед взором. Наконец он выхватил родное лицо. Да, одной из девушек была его Маняша. Сестренка, которую он все еще считал малышкой.

Борис резко встал и направился на танцпол. Его появление вызвало у Марины шок. Она никак не ожидала увидеть брата здесь.

Он взял ее за локоть и резко развернул к себе. Павел, уже стоявший рядом, отвел его руку, шепнув другу на ухо:

— Не позорь сестру. Она уже выросла.

Борис сверкнул на него испепеляющим взглядом. Однако вместо гневной тирады, приглушенным голосом попросил Марину отойти в сторону. У подружек засветились любопытством глаза: «Ой, что будет!». Но, контролируемый Павлом, Борис постепенно остывал, приходя в себя от охватившего его бешенства.

Марина, потупив глаза, ждала бури. Испытывала чувство вины скорее не за появление в вечернем клубе, а за то, что скрыла приход сюда от брата. Еще стыдно было перед Павлом, ставшим невольным свидетелем унизительной для нее сцены.

— Как ты посмела… — почти прошипел Борис.

— Прости меня, — едва вымолвила Маняша.

— Давайте выйдем на свежий воздух, — предложил Павел, изо всех сил пытающийся предотвратить развитие неприятной ситуации.