Это не учебная тревога (ЛП)

Они рассказывают о том, как мы добрались до школы, и как Трейс ненавидит Кэри, и как мертвые не переставая стучат в двери, и как медленно течет время и кажется, будто прошел не час, а день, и что если баррикады рухнут, мы уйдем отсюда, но не знаем куда, однако как только мы это узнаем, они сразу же запишут всё на кассету, чтобы Касперы тоже об этом узнали.

В один ужасный момент они начинают описывать свое душевное состояние. Что физически с ними всё в порядке, а психически — нет. Они открыто говорят о том, что им страшно, грустно и одиноко, и что они скучают по своим родителям, но в то же время пытаются скрыть, как сильно страдают от этого. Они заканчивают сообщение словами любви и, прямо перед тем как Трейс выключает видеокамеру, Грейс выпаливает: «Простите, что мы оставили вас» и снова начинает плакать. Я думаю о том, что выживание ради одного только выживания не стоит того. Недостаточно просто выжить. Должно быть что-то еще. Трейс и Грейс есть друг у друга. Вот для чего они пришли сюда. Для чего они всё еще здесь. Выживание должно что-то значить, как значит для них. Если же оно ничего не значит…

То оно и не нужно.

Глава 8

— Ты думаешь, я убил их?

Сумерки. Мы с Кэри идем по тускло освещенному коридору. Скоро стемнеет. Когда мы дойдем до развилки, я направлюсь в спортзал, а Кэри — в библиотеку. Надо убедиться, что там всё так же, как вчера и позавчера. Постоянное долбление в дверь раздражает и выматывает как непроходящая головная боль. Разговор о Касперах вызывает те же ощущения.

Потому что, конечно же, Кэри хочет поговорить о них.

— Касперов? — спрашиваю я.

Кэри кивает, замедлив шаг.

— Какое это имеет значение?

— Райс на моей стороне. Харрисон скажет всё, что, по его мнению, хочет услышать тот, кто с ним говорит. Я прекрасно знаю, что чувствуют Грейс и Трейс. И хочу знать, считаешь ли ты, что я убил их родителей.

— На них набросились мертвые. Вот что их убило.

— Ты думаешь, что в этом виноват я?

Я останавливаюсь. Кэри тоже.

— Я думаю, что это могло случиться с любым.

Он бросает на меня кислый взгляд.

— Ты прирожденный политик, Слоун.

Я несколько секунд молчу. Я не думаю, что в случившемся виноват Кэри, но…

— Ты больше не будешь об этом спрашивать?

— Никогда.

— Я не думаю, что ты в этом виноват. Не думаю, что ты их убил. Я думаю… — пожимаю плечами, — что ты невероятно хорош по части выживания.

Его плечи расслабляются от облегчения. Он слабо улыбается мне, и мы возобновляем наш путь. Даже походка у Кэри изменилась, стала более легкой. Странно ощущать, что имеешь над кем-то такую власть.

— Невероятно хорош для любителя травки и полного лоха в учебе, — добавляю я.

Кэри смеется.

— Во-первых, я продавал травку, а не курил. Во-вторых, после школы я бы влился в семейный бизнес.

— Ура непотизму! — говорю я, и он одобрительно поднимает вверх большой палец. Его родители управляли небольшим издательством. Интересно, где они находились, когда всё это началось? — А где твои родители?

— В Торонто. Они летели туда, когда всё это началось. Может и не долетели, — спокойно отвечает Кэри. Затем смотрит на меня. — Понимаешь, я приучаю себя к мысли, что в любом случае никогда больше их не увижу. К тому, что не нужно на что-либо надеяться. Желать большего, когда выжил и продержался так долго — это уж чересчур.

— Разве?

— Ну вроде как. Думаешь, Лили выжила?

Звук ее имени из чужих уст вызывает желание схватить что-нибудь и раскрошить в пыль. Выжила ли она? Конечно, выжила.

— То есть, я уверен, что она выжила, — спешит сказать Кэри.

— Правда?

— Она знает, как позаботиться о себе.

— Ты занимался с ней сексом?

— О боже, Слоун.

— Она покупала у тебя травку, — замечаю я и продолжаю напирать, потому что мне необходимо услышать его правдивый ответ. Сейчас это важно. — Она платила тебе за нее или?..

— Платила. — Секундное молчание. — Но мы поразвлекались немного. Прости.

Я не знаю, что сказать. Я не шокирована, нет, просто не знаю, что сказать. Это так похоже на Лили. И на Кэри. У Лили никогда не было парня. Она говорила, что наличие бойфренда все усложнит, и рассказывала истории о том, что случится, если воображаемый парень кого-либо из нас узнает о том, что делает с нами отец. Эти истории всегда заканчивались расставанием — тем, что нас друг с другом насильно разлучат. «Никогда никому ничего не рассказывать». Для меня это означало то, что у меня никогда никого не будет, потому что сестра была уверена, что я выдам все наши секреты первому же встречному, проявившему ко мне доброту. Для нее это означало то, что никому не позволено с ней сближаться. У нее были приятели и дружки для секса, о которых она по настроению рассказывала мне, но Лили не была Популярной Девчонкой. Парни не стремились сделать ее своей девушкой. Она была светловолосой красавицей, но большую часть времени выглядела уставшей и изнуренной.

— Поразвлекались в том смысле, что занимались сексом?

— Да. Это будет… да. — Кэри краснеет. — Ох. Блин, Слоун, прости, если я только что испортил наши отношения.

— Ничего. Всё нормально.

— Хорошо.