Это неистовое сердце

– Не могу, – затрясла я головой, хотя знала, что другого выхода нет. Нужно вынуть пулю, или Люкас умрет, а если я ошибусь, все равно умрет по моей вине, только из-за меня.

Следующий час вспоминается словно кошмарный сон. Лампы не было, комнату слабо освещал только огонь очага. Пришлось еще немного выпить, на этот раз текила обожгла горло не так сильно и даже немного успокоила. Я попыталась припомнить, что написано в давно прочитанных толстых учебниках по медицине. Но одно дело – теория, другое – практика. Между стонами Люкас объяснил, что делать, и, перед тем как начать, я вылила чуть не полкувшина текилы в глотку Люкаса. Не в силах взяться за нож из страха, что он выскользнет из трясущихся пальцев, я вымыла текилой руки, сжала зубы, борясь с нарастающей тошнотой, и начала искать пулю. Господи, забыть это невозможно! Липкие, скользкие от крови пальцы, сознание, что причиняю ему непереносимую боль, и страшная мысль: неужели пуля ударилась о кость и засела глубже, чем я думала? Что, если… Глаза Люкаса были закрыты, на лбу выступили крупные капли пота, побежали по бледному лицу, по ярко-красной полосе, оставленной кинжалом Рамона.

Я так сильно прикусила губу, что почувствовала соленый вкус крови во рту. Хотелось закричать, расплакаться, умолять: «Люкас, я не могу… не могу ее найти!»

Но Господь смилостивился – Люкас потерял сознание, дыхания не было слышно. Я даже боялась, что он умер. Нет… не может быть! Не позволю! И тут наконец я нащупала то, что искала – плоский искореженный кусочек металла, и отбросила его; капли крови брызнули мне в лицо. Теперь нужно остановить кровотечение. Подняв кувшин, я, поморщившись, полила рану жгучей жидкостью. Люкас непроизвольно дернулся, веки чуть затрепетали, но в этот момент он, широко размахнувшись, сбил меня на пол.

– Ох, черт возьми, Люкас, да успокойся же!

Всхлипывая, я накалила нож и навалилась на Люкаса всем телом, вспомнив, как молниеносно он прижег мне порезы. Нужно было последовать его примеру, и я сделала это, подавляя тошноту, вызванную запахом паленого мяса.

Одеяло давно развязалось, но мне было не до этого. Вскипятив воду в помятом закопченном кофейнике, я намочила в кипятке лоскуты, оторванные от юбки, и туго перевязала рану и только потом заметила, что вся покрыта синяками, и поняла: сейчас упаду от усталости. Силы внезапно иссякли. Наклонившись над Люкасом, я услышала неровное, прерывистое дыхание. Он трясся в ознобе, беспокойно метался. Последним усилием я натянула одеяло на нас обоих, прижалась к нему, пытаясь согреть теплом своего тела, и заснула… а может, потеряла сознание.

Не знаю, когда я пришла в себя. Огонь в очаге погас. Люкас что-то неразборчиво бормотал. Кожа его уже не была влажной и холодной – он весь горел и пытался сбросить одеяло, отодвинуться от меня подальше.

– Не позволю тебе умереть, слышишь, Люкас? – гневно закричала я.

Конечно, он ничего не сознавал, но звук собственного голоса немного меня успокоил. Я выползла из-под одеяла, разожгла огонь, налила воды в кофейник. Отыскала на полках в углу кофе, сахар, бобы и даже кусок бекона.

Дождь по-прежнему барабанил по крыше, но гром гремел уже не над головой, а где-то далеко, хотя рокот водяного потока не стихал.

Я не знала, что сейчас: день или ночь, – да и не стремилась узнать. Сварив кофе, я налила себе чашку, разбавила текилой, стала пить, морщась от неприятного вкуса, и успела наполовину осушить чашку, прежде чем силы вновь оставили меня. Я вновь залезла под одеяло, но голова кружилась, а сон все время прерывался. Не знаю, сколько продолжалось это полубессознательное состояние.

Когда я окончательно проснулась, голова болела, глаза резало, а в ноги и руки словно налили свинца.

В комнате стало чуть светлее. Огонь опять погас, кофейник все еще валялся у очага.

И тут, повернув голову, я обнаружила, что смотрю прямо в сонные полузакрытые глаза Люкаса Корда.

– Думал, ты мне привиделась! – пробормотал он хрипло, и я почувствовала, как его рука обняла мои плечи. Я лежала на боку, уткнувшись головой в его здоровое плечо, прижавшись так близко! – Теплая… не уходи, Ро!

Почти не сознавая, что делаю, я подняла руку, коснулась заросшего щетиной лица, встретила губами его губы – нетерпеливые, голодные, жадные, вздохнула облегченно, словно то, чего я ждала миллион лет, наконец-то должно случиться и давно загаданное желание сбывается.

Глава 28

– Не уходи… Ровена!