Это неистовое сердце

Постепенно все вошло в колею, хотя забыть об этой гнусной истории было невозможно. К сожалению, до нас дошли новые известия о Фло. Ее видели вместе с Люкасом Кордом в Сан-Антонио. Еще кто-то встретил их в Амарильо. Но в конце концов Люкас, видимо, понял, что присутствие Фло облегчает задачу его преследователям – из-за нее он не может так быстро передвигаться и ускользать от погони, поэтому бросил Фло в одном из крохотных пыльных поселков на Диком Западе.

Именно Марк рассказал мне обо всем, пытаясь предупредить прежде, чем я все услышу от Тодда, который был вне себя от ярости.

– Какая мерзость, Ровена! Бог знает, почему он уговорил ее бежать, разве только хотел сделать эту идиотку всеобщим посмешищем! Как же, падчерица Тодда Шеннона!

– Думаешь, он хотел отомстить? Только поэтому?

– Почему же еще?! Использовал ее, а потом бросил у всех на глазах! Извините, Ровена, если сообщаю вам неприятные новости, но Люк выставил Фло на аукцион в дешевом салуне, а потом проиграл в покер профессиональному игроку.

Я была не в силах поверить подобной подлости, но Марк объяснил, что из детективного агентства Пинкертона пришел доклад. Избавившись от Фло, ставшей помехой, Люкас Корд вновь исчез.

– Но неужели этот детектив не смог ничего сделать?

– Он услышал все это от очевидца, – мрачно вздохнул Марк, – и к тому времени как попытался провести расследование, никто не смог объяснить, куда делась Фло. Говорят – уехала вместе с игроком.

Глава 15

После того как ужасные новости о том, что произошло с Фло, дошли до нас, Тодд вел себя как безумный. Марк признавался, что боится подходить к дяде, а я старалась держаться подальше от большого дома.

Тодд казался занятым своими мыслями и не обращал на меня внимания, чему я была очень рада – теперь можно откладывать свадьбу до бесконечности.

– Я привезу тебе лучшее подвенечное платье в мире, – сказал как-то Тодд, когда был в немного лучшем, чем обычно, настроении. – И бриллианты – кольцо и в волосы.

– О нет, – невольно вырвалось у меня, – только не бриллианты! – Но, увидев несчастные глаза, быстро добавила: – Мне никогда особенно не нравились бриллианты. Я люблю сапфиры и изумруды.

– Все, что захочешь, девочка. Только не спорь со мной по каждому поводу.

Он сжал меня в объятиях, и разговор на время прекратился. Этим всегда кончалось. Но временами, оставшись одна, я не могла поверить, что скоро выйду замуж, ведь так часто повторяла, что не буду рабыней ни одного мужчины! Неужели именно я сдалась так быстро и покорно?

Наступила весна, дел на ранчо было так много, что я видела Тодда все реже и реже, хотя иногда еще до рассвета вставала и, оседлав лошадь, ехала посмотреть, как идет работа – трудная, тяжелая – отлов и клеймение скота, который потом собирали в гурты. Казалось, подготовка к трудному перегону до ближайшей железной дороги займет несколько месяцев.

Как член вновь образованной ассоциации скотоводов, Тодд не будет совершать этот перегон один – слишком участились в последнее время набеги и ограбления; все ранчерос решили в этом году перегонять гурты вместе. Сначала Тодд хотел взять Марка с собой, но потом решил оставить его дома присматривать за тем, как идут дела. Я знала, что Тодд думает о случившемся много лет назад, когда он с моим отцом отправился искать серебро, а возвратившись, узнал о том, что потерял всех, кого любил, и все, во имя чего трудился. Но мне было очень жаль Марка – ведь он адвокат, а не ранчеро! Когда я сказала Тодду об этом, он только фыркнул:

– Марк знает, с какой стороны хлеб маслом намазан! Он мой наследник и, значит, должен знать, как управляться со скотом! – Но тут же, весело подмигнув, добавил: – Конечно, ты можешь это изменить, солнышко! Роди мне сына – и Марк может возвращаться в Бостон, к своим книгам.

– Тодд Шеннон, я не племенная кобыла!

– Ты для этого слишком хорошенькая! И перестань беспокоиться о Марке, или я начну ревновать!

– Немного поздно начинать, не находите? – кокетливо ответила я, но Тодд, как всегда, только рассмеялся.

Да, Тодд был уверен во мне, но была ли я сама в себе уверена? В своих чувствах? Я приехала сюда, чтобы обрести себя, но обрела не мир и покой, а насилие и смятение чувств. Несколько раз я напоминала себе, что богата и потеря ранчо ничего не значит – останется достаточно денег, можно путешествовать, развлекаться, делать все, что заблагорассудится. Но как можно уехать?! Здесь Тодд, к которому меня так неудержимо влекло, и хотя притяжение было чисто чувственным, не затронувшим сердце, но какое это имеет значение?! Может, именно это люди и называют любовью?

И еще не оставляли мысли об отце, который, не зная меня, любил и верил, был человеком, видевшим в людях только хорошее, а те уважали и почитали его. Зачем ему понадобилось, чтобы его дочь прожила год в Нью-Мексико?

Я старалась не думать о таинственных намеках Рамона Кордеса и о его негодяе брате. Но потом новости, полученные из Нового Орлеана, вновь возмутили покой семьи.

Фло погибла. Убита в драке шальной пулей в каком-то убогом салуне. Бедная Фло! Так хотела жить!