Это неистовое сердце

Я постоянно забывала, что Хулио живет среди индейцев, женат на дочери вождя, отец двоих детей. Конечно, он, как и брат, был для меня загадкой. Но Люкас почему-то занимал меня больше. Такой человек, как он… почему стремится к одиночеству? Чем околдовал бедную Фло настолько, что она покинула спокойный, безопасный мирок и последовала за ним? Но самое главное: что я делаю здесь, почему запуталась в паутине непонятных интриг, позволяю использовать себя как пешку в чужой игре?

Мы продолжали постепенно спускаться в ту часть, которая казалась огромным зеленым блюдом. Даже климат, казалось, изменился: снега не было, а воздух значительно потеплел.

И снова та же неотвязная мысль: что я здесь делаю? Как попала сюда? Но почему-то я больше не боялась, наоборот, странное возбуждение наполнило душу, стремление встретить брошенный вызов, выйти победительницей. Как прекрасна эта земля! Крохотный рай! Впервые с тех пор, как попала в Америку, я почувствовала, что такое истинная свобода – некому было наставлять меня, советовать, учить… Я была вооружена только собственным умом и волей.

Хулио, ехавший впереди рядом с Люкасом, остановился и подождал меня.

– Тебе нравится то, что видишь?

– Конечно! Здесь так красиво. Но где же люди? Я вижу только скот и лошадей – кто их пасет?

Он издал странный звук, нечто вроде смеха.

– У тебя острые глаза, сестра! Здесь есть ковбои – не очень много, всего несколько доверенных людей, которых мать привезла из Мексики. Но они сейчас дома, ужинают. Становится поздно, а солнце здесь садится очень быстро. Охрану не выставляют – кому известно про эту долину!

– Но ведь твой народ знает это место?

– Только некоторые. Но мы привыкли уважать жилища друзей и родственников и храним тайну. Иногда, в суровые зимы, мы добираемся сюда, где много еды и дичи. Братья, пришедшие с нами, останутся на некоторое время, пока выделают шкуры и прокоптят мясо. Потом они возвратятся.

– Почему они не пошли с нами?

– Апачи не любят жить в домах. Они найдут себе место, а женщины построят вигвамы для защиты от ночной прохлады.

– Вы и серебро оставили, – ехидно сказала я, но Хулио не заметил насмешки.

– Кто его возьмет? Кто-нибудь из людей матери позже заберет мешки и принесет в дом.

– Дом, – медленно протянула я. – Ты не будешь чувствовать, что задыхаешься в четырех стенах?

– Ты научилась хорошо понимать обычаи моего народа, сестра. Да, я тоже не люблю дома и буду спать под открытым небом, хотя матери это не по нраву.

Мне хотелось спросить, почему он пришел сюда. В голосе Хулио не слышалось никаких эмоций, словно он говорил не о матери, а о чужом человеке, может, потому, что был апачи и не привык к внешним проявлениям чувств.

– Как бы я хотела, чтобы Маленькая Птичка была здесь! – внезапно вырвалось у меня.

Хулио, прищурившись, взглянул на меня, в глазах читалось что-то вроде удовлетворения.

– Маленькая Птичка не любит мать, а мать не любит ее. Моей жене лучше среди ее народа. Но я рад, что вы подружились. За время, проведенное вместе с нами, ты быстро переняла наши обычаи, младшая сестренка.

Мне показалось, он собирался добавить еще что-то, если бы Люкас не повернул коня и не возвратился к нам… Как обычно, во мне волной поднялась неприязнь к этому человеку, его пренебрежительному взгляду, без слов показавшему, какой неряшливой, грязной и растрепанной я выгляжу.

– До дома совсем недалеко, но мы остановимся, напоим лошадей. Ты можешь искупаться вон в том ручье и переменить одежду.

Я машинально подняла руку, откинула со лба пряди непокорных волос…

– Даю тебе десять минут, сестричка, потом появлюсь. Нужно смыть дорожную грязь.

Под его насмешливым взглядом я сняла с седла узелок с новым платьем и, не оглядываясь, зашагала в указанном направлении.

Значит, я должна привести себя в порядок, чтобы быть достойной предстать перед его матерью! Но я почти хотела, чтобы в узелке оказалась та уродливая одежда, в которой я приехала в Бостон, – тогда Рамон уж точно не захотел бы жениться на мне!

Прозрачная освежающая вода успокоила меня, охладила ярость, которую Люкас почему-то всегда возбуждал во мне. Как хорошо снова быть чистой! Помня обещание шаману, я надела традиционный индейский костюм и причесала мокрые волосы, так что они спадали на плечи, и, хотя кляла себя за тщеславие, не смогла отвести глаз от своего отражения в воде.

Что подумает Илэна Кордес, когда увидит меня?

Часть 4 ДОЛИНА СКРЫТЫХ ЖЕЛАНИЙ

Глава 21

Впервые увидев Илэну Кордес, я была поражена и подумала только об одном: не может женщина ее лет выглядеть так молодо!

На улице все еще было светло, но в доме горели лампы, огоньки, дрожа, переливались в рубинах, украшавших изящный испанский гребень в ее иссиня-черных волосах. Нить таких же кроваво-красных камней обвивала ее шею.

– Дети мои!

Голос тоже был прекрасен – низкий, музыкальный, с легким акцентом.

– Да, мать, твои сыновья!