Это неистовое сердце

– Тебе необходимо прийти в себя. Я провожу тебя в отель и потом… – Он многозначительно взглянул на полицейского: – У меня сведения, маршал Хэйс. Конечно, ничего определенного, я потолковал кое с кем и выяснил некоторые вещи, но сначала хочу поговорить с дядей, чтобы он не сказал, будто я действую за его спиной.

– Конечно, мистер Шеннон. Приходите в любое время.

Марк явно не хотел, чтобы я проговорилась, иначе, вне себя от потрясения и ярости, я открыла бы все – правду о визите Люка Корда, о встрече с его братом. Но мы, конечно, должны все обсудить, прежде чем решить, что делать.

Мы вышли на улицу. Марк бережно держал меня под руку, я по-прежнему несла коробки. Тут все и произошло.

Я заметила выходящего из салуна Тодда в компании двух мужчин. Откинув голову, он чему-то смеялся. И вдруг на другой стороне улицы что-то блеснуло, поднялся дымок, в ушах эхом отдался звук выстрела. На белой сорочке Тодда появилось расплывающееся алое пятно; словно перегнувшись пополам, он упал, медленно-медленно.

Все словно замерло, застыло, но через секунду поднялась суматоха. Крики, топот бегущих ног, промчавшийся маршал, искаженное лицо Марка, его пальцы, закостеневшие на моем запястье.

Но тут я вырвалась, швырнула коробки, так, что они разлетелись по мостовой, и бросилась к Тодду. Вокруг раненого сгрудилась толпа; растерянные восклицания заглушали громкий голос полицейского.

– Пожалуйста, – умоляла я, – пожалуйста, пропустите меня!

Увидев мое лицо, люди молча расступились. Кто-то о чем-то спросил меня, но я ничего не слышала и видела только Тодда, Тодда, с которым я боролась, которого ненавидела, к которому меня против воли влекло. Господи, как он неподвижен, бледен, он, всегда такой живой, энергичный, шумный, чье присутствие никогда не оставалось незамеченным.

Седой мужчина в черном сюртуке стоял на коленях рядом с Тоддом. До меня наконец донеслось ворчание:

– Да сдерживайте же толпу! Пусть лучше гонятся за тем, кто это сделал, и оставят в покое моего пациента!

Я оказалась рядом; оба скотовода, бывшие вместе с Тоддом в момент выстрела, подвинулись, давая мне место. Кто-то уже успел разрезать сорочку и куртку Тодда; пальцы доктора шарили в кровавой ужасной ране, при виде которой я тоже рухнула на колени.

– Тодд! Тодд Шеннон! Посмейте только умереть!

Мне показалось, что углы губ чуть дернулись, веки слегка приоткрылись…

– Не… сейчас… сначала… женюсь на тебе.

Он говорил с трудом, еле слышным шепотом, но я почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Заткнитесь, Шеннон, – бросил доктор с фамильярностью давнего знакомого и мрачно посмотрел на меня: – Лучше соглашайтесь, мисс, а то я не отвечаю за последствия! Самый упрямый, упертый, непробиваемый ублюдок в мире, уж поверьте!

Чем-то напоминая прежнего высокомерного, напористого Тодда, раненый прошептал:

– Непременно… выйдешь за меня… всегда знал… а ты…

– О, черт возьми, Шеннон, у меня нет другого выхода!

Могу поклясться, я увидела его удовлетворенную улыбку перед тем, как измученные глаза вновь закрылись. Я подняла голову и натолкнулась на взгляд Марка. Солнце ярко освещало его лицо, новое, незнакомое, искаженное гневом и отчаянием.

Он сделал шаг вперед.

– Доктор!

– Выживет! Пуля прошла рядом с сердцем. Наткнулась на ребро. Нужен абсолютный покой.

– Слава Богу, – тихо пробормотал Марк.

А в моей голове молотом стучало: «Что я наделала? Что я наделала? Во что себя вовлекла?..»

Через несколько секунд я обнаружила, что шагаю словно во сне по направлению к гостинице.

– Кто-то должен сказать Фло. Вы уверены, что сможете? – Голос Марка звучал глухо, как бы издалека. – Я должен проводить его в больницу и поговорить с начальником полиции. Обещайте, что останетесь в своей комнате, пока я не приду. Вам тоже может грозить опасность. Будьте осторожны!

Я почти не слушала его, все еще потрясенная тем, что произошло. Но как только очутилась в холле гостиницы, разум вновь вернулся ко мне.

Я пробежала мимо испуганного портье и небольшой группы мужчин, о чем-то оживленно беседующих, шатаясь, поднялась по лестнице. Марк отослал меня, но взгляд его был предостерегающим. Видел ли он оранжевую вспышку и дым? Предполагал ли то же самое, что и я? А я? Предполагала? Нет, знала, была уверена, что именно Люкас Корд выстрелил в своего врага из окна отеля, намереваясь прикончить его, как хотел убить до того Элмера Брэгга! А Рамон? Подозревал и пытался предупредить? Это я виновата. О Боже, если бы я только слушала Марка… если бы предостерегла Тодда! Неужели из-за сознания собственной вины я согласилась выйти за него замуж?

В этот момент из-за угла коридора показалась бегущая Фло, пеньюар распахнут, волосы распущены, глаза неестественно блестят.

– Он мертв? Скажите! Па умер?

Я пригляделась к ней; ужасное подозрение зашевелилось в душе, такое сильное, что слова не шли с языка.

Открыв дверь, я вошла в комнату, предоставив Фло идти следом.

– Значит, он убит? Я знаю, знаю!

Я молча уставилась на нее, чувствуя, что глаза мои – словно холодные камешки на мертвенно-белом лице.

– Где он?

Фло направилась было ко мне, но замерла, словно пораженная громом.