Это несерьёзно

— Там Баженов с Яной сидели, мы разговорились, время пролетело незаметно.

Удары в висках разгоняют здравый смысл, оставляя место лишь смущению. Ладони от волнения потеют. Марк — каменная глыба, полностью меня игнорирует. Я обнимаю его крепче:

— Прости. Мне хотелось немного развлечься. Ты ведь знаешь, в последние месяцы я работаю с утра до ночи. Этот контракт с издательством… Он выбил воздух из легких, большая удача, но и огромная ответственность. Конкурс бешеный, меня выбрали, и я не могу запороть. Мне нужно было хоть каплю передохнуть. Ничего плохого мы не делали.

— Почему не позвала меня?

— Ты спал.

— Ты захотела развлечься именно в тот момент, когда я лег спать? Другого времени не было?

Марк резко встает и подходит к окну, мое сердце рвется по миллиметрам при каждом ударе. Я стою у стола и понятия не имею, куда деть глаза и руки.

— Давай поговорим.

— Ты сказала, что хочешь побыть со мной, я бросил дела, приехал. А ты что? Сбежала. Вернулась пьяная, от тебя дымом несет за километр. Если бы я не проснулся, ты бы там до утра сидела? Ты мне мстишь таким образом? За что, Кристина?

— Да нет же! Они друзья. Мы просто болтали.

Думаю о том, что Марк может каким-то образом узнать о том, что я видела в номере 602, тогда скандал точно получится сверхмасштабным.

Он сцепляет пальцы, смотрит вдаль. Я же поднимаю ладони и начинаю… оправдываться. Горячо, с жаром. Ощущая себя при этом лгуньей, так как в чем-то Марк прав: я не всю правду ему рассказываю. Скачу по верхам, он, верно, это чувствует и поэтому так ведет себя.

Мы снова ссоримся, в какой-то момент выливаем друг на друга упреки. Я терпеть не могу себя такой — обиженной истеричкой. Когда Марк устало плюхается на кровать и закрывает лицо руками, мое сердце останавливается, а затем пускается вскачь.

— Давай я уйду, — произносит он. — Спрошу, есть ли свободные номера.

Уйдет? Сейчас? Мы словно зависаем на краю, готовые в любой момент рухнуть в пропасть. И я испуганно даю заднюю.

— С ума сошел? Куда ты собрался ночью? Блин, Марк… — я Сажусь рядом, сжимаю его крепкое плечо, стараюсь поймать взгляд.

Молчим, стараясь отдышаться. Ума не приложу, как в фильмах люди ругаются, а потом прямо в процессе начинают заниматься любовью. Когда мы ссоримся — я чувствую, что человек рядом из близкого превращается в совершенно чужого, мой мир наполняется одиночеством и болью. Горю во всем этом кошмаре и не представляю, как переключиться. Я готова на все, лишь бы прекратить происходящее.

Зарываюсь пальцами в тронутые сединой волосы Марка, смотрю на покрытые густой щетиной скулы. Я… знаю, что мы помиримся, иначе быть не может, мы муж и жена, и пять лет — это большой срок. Но при этом также знаю, что ругаться он может сколько угодно долго. Днями молчать вот так, игнорируя, наказывая.

А потом он произносит:

— У меня проблемы на работе. — И снова сжимает губы.

Марк часто делится тем, что происходит в делах — и смешными моментами, и проблемами. Но вот таким тоном говорит будто впервые. У него действительно проблемы, и, видимо, серьезные. Где-то рядом взрывается стыд, и меня сносит взрывной волной. Вместо того чтобы побыть с мужем, я убежала развлекаться.

— Что-то серьезное?

— Увы. Честно говоря, я не сплю уже две недели. Думал, ты заметила и специально добиваешь.

— Что? Не-ет! Ты с ума сошел? Я… да я бы никогда! Марк! Прости, если тебе так показалось. Я и правда зациклилась на себе, но специально я бы не стала.

Обнимаю его, целую много раз в щеки, и Марк наконец оттаивает. Обнимает меня в ответ, прижимает к себе. Я действительно ничего не заметила.

— Знаешь, что самое страшное? Я до панических атак боюсь потерять тебя, Кристина. Ты — все, что у меня есть. Самое важное. Мои дети и ты.

— И я тебя люблю. Ты не потеряешь.

— Я в этом не уверен.

Мы говорим долго. Обсуждаем его страхи перед грядущим увольнением. Вернее, переводом на другую, менее приятную должность. Марк паникует, так как в той, новой области никогда не работал, и поэтому места себе не находит. Я стараюсь подбодрить, нахожу тысячу поводов не отчаиваться. Мы вновь крепко обнимаемся, я незаметно реву от волнения и эмоций.

Боже, хороший мой, в себе всё носит, а я и знать не знала. Ну кто так делает? У всех есть пределы.

Снова прошу прощения, и мы, наконец, миримся. Я уговариваю его беречь здоровье и не переживать так уж сильно:

— У меня ведь есть работа, Марк. В крайнем случае ты можешь уволиться.

— И сесть тебе на шею? — смеется он, ероша мои волосы.

Расплываюсь в улыбке, уклоняясь от его рук:

— Думаю, какое-то время точно протянем, я как раз получила отличный аванс. Возьму еще подработку. Да ладно тебе, прорвемся. Марк, мои иллюстрации будут в книжках, которые продаются по всему миру. По всему, — повторяю и развожу руками, как бы показывая, насколько огромен мир. — Прокормимся. Главное, держаться вместе. Мы же семья. Я тебя люблю.

Он качает головой, гася смешок.

— Ты как солнышко в моей жизни. С тобой я молодею.

Это наша кодовая фраза. Когда Марк нуждается в ласке, произносит, что молодеет со мной. Я тут же выпаливаю привычное:

— Ты не старый, куда еще молодеть?