Это однажды случилось (сборник)

Жан Луи Фредерик родился на территории Германии в небольшом городке Саарбрюккен, который не обошла ни одна из европейских войн; когда войн не было, там свирепствовала чума, уничтожая, естественно, всех без разбора. Поэтому совершенно непонятно, откуда появлялись горожане, которые раз за разом восстанавливали город, тем более молодые люди, успевающие достигнуть того возраста, когда они могли держать оружие. Местечко, в котором Жан Луи обрел на некоторое время покой, было немногим спокойнее его родины. Городок Невшатель с одноименным названием кантона на северо-западном берегу живописного Невшательского озера попеременно переходил из рук французских католиков в руки немецких протестантов и до 1815 года являлся прусским княжеством Гогенцоллернов, хотя большинство его жителей составляли франкоговорящие протестанты. Так что Жан Луи, имея двадцать с небольшим лет от роду, смог получить гражданство кантона Невшатель, и в подтверждение этому ему был выписан идентификационный документ, в котором значилось, что он, Жан Луи, приписан к коммуне города Невшатель кантона Невшатель и все его последующие потомки считаются гражданами этого кантона. Войдя таким образом в коммунальную общину и даже женившись, он почему-то не смог усидеть на месте: то ли место было скудно – беднейшая на тот момент страна Европы, то ли его потребности слишком высоки, но непоседливый характер не давал покоя, и он, сделавшись коммерсантом, отправился в Австрию. В подтверждение этого нашлись рекомендательные письма, представляющие его как человека делового и ответственного. Австрия определенно не могла поставить предел его буйным мечтаниям, и ветер перемен, точно Синдбада в арабских сказках, перенес его в Бразилию – страну далекую и сказочную. Путешествия в первой половине девятнадцатого века на парусном корабле на край света едва ли были легкой и приятной прогулкой. Даже сейчас, когда перелет в Латинскую Америку составляет двенадцать-тринадцать часов, а плавание на комфортабельном морском лайнере займет только две недели, мало кто из простого любопытства отваживается на столь дальнее путешествие. Так что вслед за Колумбом под парусами могли отправиться только искатели приключений.

Диагноз Жану Луи был поставлен, необъяснимым оставалось только странное сочетание авантюризма и аккуратности в его натуре – сохранились бумаги, подтверждающие, что он стоял на бразильской земле и прошел таможенный досмотр, а так хотелось воскликнуть: «Этот человек просто фантазер! Ни в какой Бразилии он не был!» – и как спокойно стало бы на душе после этого. Но, увы, свои сумасшедшие фантазии Жан Луи с протестантским педантизмом претворял в жизнь и, что невероятнее всего, документировал. Какой интерес заставил его вернуться в Европу, чтобы опять двинуться в путь в поисках лучшей доли, уже не узнать, записок он не оставил, дневника не вел, а может быть, предпочитал действовать импульсивно. Теперь его маршрут был проложен через Польшу, герцогство Варшавское, в Петербург. Куда он благополучно прибыл, чтобы 6 сентября 1850 года родить единственного сына Леона Евгения Габриэля и умереть через несколько лет, упокоившись на Волковском кладбище. Предполагаю, что только смерть могла оказаться достойным препятствием его стремлению к перемене места жительства, и по этому роковому стечению обстоятельств этот непоседливый человек, умерший в середине позапрошлого века, оказался прапрадедом моей дочери, родившейся в последние годы века двадцатого. Впрочем, вина за это лежит и на его потомках, не унаследовавших от своего предка любви к кочевой жизни, и хотя их жизнь не ограничивалась рамками одного города, путешествовали они преимущественно в пределах Российской империи, хотя истины ради можно заметить, что размеры этой империи были колоссальны. Леон Евгений унаследовал швейцарское подданство и в силу своего педантичного характера также сохранил для нас документ, подтверждающий этот факт, – идентификационный документ, подтверждающий, что он, Леон Евгений и т. д., сын того-то и той-то, является гражданином кантона Невшатель. Должно быть, Леон Евгений пошел не в отца, поскольку благоразумно выбрал профессию юриста, гарантировав себе и своей семье долгожданную стабильность. Он достиг высшей ступени в табеле о рангах и дворянского титула и удачно умер в 1916 году, оставив своим четырем дочерям благозвучное для русского слуха иностранное имя и достойную пенсию.