Это проклятое ремесло.

В это время другой стражник, держа в руке громадный ключ, подошел к входной двери и отворил ее... Страж открыл створку против моего укрытия таким выгодным для меня манером, что оказался скрытым за ней. Субъект в пальто двинулся к выходу. Как только он переступил порог, я ринулся вперед, оттолкнул его и выскочил из двери. Я услышал, как кто-то вскрикнул... Затем послышались другие крики, но я был уже далеко... Я выскочил на хорошо освещенный бульвар. Кругом никого. Я взял ноги в руки и припустил так, что Борзов зарыдал бы от бессилия, если бы попытался меня догнать.

Я выбирал самые темные улицы... Я поворачивал направо, налево, как любой сбежавший человек. Я старался запутать свои следы. Если за мной пойдут с ищейками, что маловероятно, я хотел, по крайней мере, наделать им хлопот.

Я финишировал на углу главной улицы города. Несколько редких полуночников спешили по домам. Какое-то время я прятался в тени, чтобы перевести дух. В моем желудке полыхал огонь, а трепещущее сердце было твердым, как камень. Оно причиняло мне ужасную боль... Наконец, все успокоилось.

Я пересек пустынный перекресток... Я прекрасно ориентировался. Совсем рядом находились аркады, затем улица с разноцветными Фонарями. Я скользнул во мрак аркад... Что делать? На улице я заметил припаркованные машины. Эти автомобили проводили ночь на свежем воздухе. Мне надо украсть один из них: он послужит мне временным убежищем на ночь и даст возможность передвигаться, не привлекая к себе внимания.

Я выдвинул свой перископ и оглянулся: никого. Я выбрал «Ситроен», потому что, когда есть выбор, то лучше взять машину, которую знаешь. Дверца была закрыта на замок, но я не обиделся. Не успел заика сосчитать до трех, как жалкий замок сказал мне: «Входите, будьте как дома».

Я сел за руль. Никаких осложнений, никакого противоугонного устройства... Конфетка! Мотор ровно заработал, его привычный шум подбодрил меня. Я выпутался из большой передряги... Теперь надо предупредить Матиаса... Я поехал наугад по пустынным улицам и заметил одного типа в халате, который прогуливал пса.

Хозяин псины походил на перьевую метелку без перьев: он был лыс, как яйцо. Я остановился около него и, стараясь не высовываться из окна, спросил:

— Тессинштрассе, пожалуйста?

Добряк дал мне подробнейшие объяснения. Следуя его указаниям, самое большое через десять минут я уже звонил в дверь пансиона Виеслер.

Это был старинный дом с плесенью вокруг окон и пометами времени на тесаных камнях.

Я что есть силы заколотил в дверь, что было несколько рискованно, но время осторожности прошло. Сейчас я давал бой времени и не должен был думать о себе. Главное — предупредить Матиаса. Необходимо, чтобы он сдриснул как можно быстрее, если был еще жив, что весьма проблематично. Мой стук остался без ответа. Меня преследуют шпики, и я только что прибыл с корриды. Было от чего всполошить весь квартал. Наконец-то в одном из окон первого этажа загорелся свет. Лицо старой дамы в шиньоне прижалось к окну, напоминая голову экзотической рыбы. Я улыбнулся ей. Она приоткрыла окно.

— Что случилось? — спросила она.

— Извините, не вы ли хозяйка?

— Я мадмуазель Виеслер, собственной персоной...

— Простите, что разбудил вас, мадмуазель, но дело идет о чрезвычайном случае. Мне необходимо поговорить с господином Матиасом, это очень срочно.

Старушенция смягчилась. Она была похожа на карикатуру. На ней была ночная сорочка в цветочек, а ее пышный шиньон идеально подходил ее жилищу.

— Господин Матиас еще не вернулся...

Ледяная рука схватила меня за сердце.

— Не вернулся?

— Нет. Вы по какому поводу?

— Один из его родственников серьезно болен.

— Боже мой! Его мать?

— Именно так!

Старушка разволновалась. Она издала неподражаемый крик лебедя, которого душат.

— Ох! Мне кажется я знаю, где он!

— Неужели?

— Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он назначал свидание на одиннадцать часов в «Гранд Кав».

— Что это такое?

— Вы не знаете Берна?

— Нет!

— Это большой ресторан в подвале с аттракционами...

— А! Очень хорошо!

Она объяснила мне дорогу.

— Вы сказали, мадмуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?

— Совершенно верно!

— Могу я вас просить, который час?

— Без двадцати минут полночь...

Я помчался к машине. Еще немножко удачи, и, возможно, я приеду вовремя. Наши друзья из сети Мохари, видимо, строили определенные планы насчет будущего Матиаса... надеялся, что их встреча сколько-то продлится и я успею внести некоторые коррективы. Я спятил, подумаете вы, являться в крупный ресторан, когда мое фото не сходит с первых страниц прессы. Но у меня не было выбора.

Я перед «Гранд Кав»... Вход напоминает вход в подземку. Написанная от руки дрожащими разноцветными буквами афиша возвещает: «Девы Рейна! Цыганский оркестр!»

Любопытное заведение. Оформлено в виде громадной бочки. Зал, сцена — в форме бочки. Столы — бочки. На галерее теснятся молодые люди, которым нечем заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары, сидят внизу. Я осматриваю галерею. Матиаса там нет. Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.