Это проклятое ремесло.

На часах было восемь... Я вышел... Снаружи безразличное солнце посыпало мир беловатым светом, как пудрой. Я полной грудью вдыхал лучший в мире швейцарский воздух, основное богатство этой доблестной маленькой нации. Тот воздух, который Швейцарская конфедерация экспортирует во все четыре части света. Господи Боже, благодарю тебя, что вытащил меня из этой передряги! (На меня иногда накатывают вспышки религиозности).

На остановке я впрыгнул в чистый, как игрушка, трамвай. Верьте не верьте (если не верите, то мне наплевать!), но физически я чувствовал себя превосходно, несмотря на принятый давеча яд. Для меня это обернулось своеобразной прочисткой! Я был голоден!

Я вышел в центре у разноцветного фонтана и направился в почтовое отделение. Заказал Париж. Через пять минут я уже разговаривал со Стариком.

— Это Сан Антонио.

Он зашептал:

— Путешественник отбыл, примите его как следует...

— О’кей!

У меня было желание рассказать ему про свои злоключения, но я передумал — не тот был момент, чтобы отвлекаться на всякие мелочи.

— Все подготовили?

— Не беспокойтесь!

— Тогда до встречи...

Сейчас мой шеф-оптимист балдеет в вертящемся кресле на третьем этаже полицейского управления. Да и отчего бы ему не наслаждаться жизнью?

— Будем надеяться, — буркнул я, бросая трубку.

Пора браться за дело. Для начала я проглотил большую чашку черного кофе с кучей рогаликов, потом залил это марочным «Бургундским». Подзарядившись, я бросился вперед.

Обе взятые мной напрокат тачки стояли рядышком на стоянке, где я их и оставил.

Сначала я перегнал «Порш» к понравившемуся мне перекрестку на полдороге в аэропорт. Я оставил «Порш» на улице, перпендикулярной маршруту Влефты, а сам трамваем вернулся в город и запрыгнул в «Мерседес». Дорога в аэропорт была изучена мной наизусть. В десять часов я уже томился в ожидании встречи. Посадку Нью-Йоркского рейса объявили на десять с копейками. Я успел промочить горло двойным коньяком в роскошном баре... Барменша была прекрасна, как... (хотел было сказать: как сердце. А вот вы, вы-то как считаете, красиво ли сердце? По-моему, сердце отвратительно. Это пример того, как развращает символика!)... Скажем, что она была хороша, как весенний букет, и хватит об этом! Я не мог не глядеть на нее, хотя с некоторых пор мой интерес к хорошо сложенные курочкам несколько подувял. Ее улыбка была смертельна для пуговиц на штанах, а груди напоминали, что Швейцария — страна молочников.

Я поинтересовался, что она делает вечером. Она ответила, что идет гулять со своим женихом. Его зовут Франк, он летчик. Надеюсь, он окажется на высоте!

Я предложил девчонке аперитив. Она выпила «Чинзано» и рассказала мне о своем парне. Если хотите знать, ее избранник — цвет общества. Первый везде... При этом очень любящий... Красавчик! Единственное, что омрачает их идиллию — он протестант, а она католичка! От этого религиозные разногласия. А что толку толочь воду в ступе, а? Бедняжка жаловалась, ведь она любит жениха, а не его религию.

Я посоветовал им стать магометанами. Почему нет? Она засмеялась, я тоже. Но смех мой был недолог, так как в зеркале бара среди государственных флагов всех стран, фигурирующих в «Ларуссе» под рубрикой «Штандарт», я вдруг увидел свое отражение.

У меня был вид эксгумированного трупа. Лицо походило на восковую маску. К счастью, тут объявили посадку долгожданного самолета. Я допил стакан и расплатился за нашу оргию.

— Поцелуйте за меня жениха, — бросил я малышке на прощание.

— Вы кого-нибудь встречаете? — спросила она.

Она лукаво подмигнула мне.

— Свою подружку?

— Нет, своего товарища по оружию. Мы когда-то воевали вместе и теперь, возможно, придется повторить... От старой привычки трудно отделаться, знаете ли!

С этими словами я покинул бар и отправился к площадке для встречающих. Серебристая точка блестела как осколок солнца. Она гудела и понемногу приобретала форму... Самолет, заходя на посадку, описывал в небе гармоничную траекторию... Затем он мягко приземлился и стал приближаться, распластавшись, как доисторическое животное. Винты вращались все медленней и, наконец, остановились.

Сказать вам, что я чувствовал себя прекрасно, было бы сильным преувеличением.

Когда ждешь кого-нибудь, чтобы свести с ним счеты, всегда бываешь не в своей тарелке.

Влефта не заставил себя долго ждать, он вторым сошел с трапа. Я узнал его без особого труда. Он был одет в толстое верблюжье пальто, держал в руках солидный кожаный портфель. Это был высокий и бледный молодой человек, он был без шляпы, его длинные космы спадали на шею.

Влефта быстрым шагом направился к таможенному посту. Тогда я заметил громадного амбала, вышедшего из стоявшей неподалеку машины ему навстречу. Амбал был смугл, цвета старой бронзы, лыс и одет весьма нескромно. Тигриный коготь, воткнутый в узел красного галстука, притягивал взгляд.

Пройдя через таможню, Влефта подошел к громадине. Обмен рукопожатиями. Албанец казался мрачным. Может быть, его мучили предчувствия? Его компаньон походил на пирожок, только что вынутый из фритюра... Он потел жиром изо всех пор.