Это просто игра

– Я Настя, я не отрок, – торопливо проговорила она. – Я вообще не играю, меня сюда Макс заманил, вот этот, это не моё тело, а его. Я не Макс. Мне домой надо.

– Ты здесь, и ты не в бою, – отметил Лангелок. – Неправильно. Клыч, отомри.

– Ма!.. – успела крикнуть Настя.

Тусклая полоска метнулась слева направо, небо дёрнулось, стало багровым, свернулось в чёрную точку, которая тут же распахнулась во весь мир.

Настя с хрипом «Ма!» села в койке и схватилась обеими руками за горло. Горло было целым. Вокруг была тьма. Настя снова была в камере. И это было понятно. Непонятно было, почему она Настя и что это за мама, которую она зовёт.

Начинаю забывать, с ужасом сообразила Настя. Так быстро.

Она вскочила и принялась бегать от стенки к стенке, старательно вспоминая про маму, деда и остальных Лопуховых, седьмой «в», Рому и Марию Юрьевну, Полинку с Дашкой и Юлькой – всех, кого только могла вспомнить. Могла многих. Это Настю слегка успокоило. Она чуть замедлила шаг и принялась прикидывать план на ближайшее будущее. Кивнула, вернулась к койке, пинком вогнала её в стенку и без раздумий ухнула в прямоугольную дыру.

План был простой: не тратить времени на пещеру, обходить стороной битвы и Лангелока с Клычем, искать Макса или засосанных сюда настоящих людей – и больше не позволять себя убивать.

Настю убили через полтора часа, когда она обходила заставу ордынцев.

Глава 8. Учёт и контрольная

– Лопухова, поскорее, – сказала тётка, явная математичка, крупная и коротко стриженная, едва взглянув на Макса. – У тебя второй вариант, Гуменская, передай задание, пожалуйста.

Искать место не пришлось: класс был полупустым, но в ближней к доске половине комнаты оказались занятыми все стулья, кроме одного, к тому же соседка, ушастенькая девочка со светлой чёлкой, вовсю сигнализировала – садись, мол, скорее. НадЛиза, вспомнил Макс. Видимо, Лиза. Он плюхнулся рядом и раскрыл рюкзак.

– Из портфелей ничего, кроме ручек, не достаём, пишем на листочках, – громко предупредила математичка. – В основном задании три задачи, справа задача со звёздочкой. За две задачи получаете четвёрку, если решение прописываете плохо, снижаю на полбалла, я сегодня добрая.

– Ничёсе добрая, – буркнул крупный парень справа от Макса.

Остальные пацаны в классе были мелкими – во всяком случае, куда мельче девчонок. Крупный всё бурчал:

– А если только одну решить, что, кол с плюсом, по доброте такой?

– Ты, Нестеров, вперёд не забегай, узнаешь ещё.

Нестеров мрачно покивал, рассматривая хихикающих соседей.

– Четвёртая задача со звёздочкой, решившему – пять и моё благорасположение.

– То есть лучше даже не браться, – сказала очень красивая девчонка, портретика которой в телефоне Насти не было.

– Ох, Сергиенкова. Ты бы первую сделала.

Макс слушал невнимательно. Он разглядывал листок с заданием и холодел. Макс вообще не понимал, что здесь написано и не представлял, как подступиться к решению. Они такое, с дробями и «если x, то y», не проходили. То есть вообще.

– Заканчиваем любезничать и любоваться, приступаем. Работы сдаём по моей команде за две минуты до звонка, вместе с черновиками, кто не сдал или опоздал – кол в журнал, ручкой.

Ну прости, Настя, подумал Макс, со вздохом откладывая листок. Помедлил и взял его снова.

Четвёртое задание, которое со звёздочкой, что-то страшно напоминало. Прямо до чесотки где-нибудь меж лопаток, когда не дотянуться. Макс даже ерзанул хребтом по кромочке спинки стула и впился глазами в задачу.

Точно. Это ж стандартное уравнение, которое решается дихотомией. Макс такое сто раз делал, когда с программированием только начинал возиться. Берём отрезок, бьём его пополам, дальше… Дальше уже понятно. Единственное, здесь включается ограничение на максимальное значение, но так даже проще.

Макс попытался почесать голову, наткнулся на шелковистую прилизанность и отдёрнул руки. Отдёргивать пришлось ещё раз сто, но задача пошла. Не сразу, но пошла-пошла-пошла. Проверочный ответ не сходился с первоначальным, минус всё время терялся, листки черновика коварно кончались, обратная страница оказывалась исписанной, хотя должна была ещё остаться чистой, Лиза что-то шептала в левое плечо, а справа Нестеров водил какой-то бумажкой. Макс не отвлекался. Он решал. И решил. Дописал ответ, сверху крупно нарисовал четвёрку с жирной звёздочкой, только тут удивился тому, какой у него странно разборчивый почерк, – и математичка скомандовала:

– Сдаём. Асанкина, Лопухова, соберите у всех ответы вместе с черновиками. Кто не сдаёт, не ждите.

Макс и не ждал – все, бурча, отдавали сразу, даже Нестеров, который, кажется, хотел что-то сказать, но не стал. Листок у него было почти пустым, ещё один листочек он, смяв, сунул в карман.

– Нестеров, что там у тебя? – спросила математичка.

– Молитва, – помедлив, ответил Нестеров.

Математичка кивнула и отвлеклась на возню в хвосте первого ряда, где кудрявый и совсем мелкий парнишка пытался одновременно дописать что-то в работе и не позволить отойти сердито шепчущей Асанкиной.