Это просто цирк какой-то!

Скоро лонжа удивительным образом стала оказываться исключительно в крепких руках Юрочки, вольтижера из группы наездников. Тоже та еще лепота, доложу я вам, наблюдать наездников: эти икры и бедра в трико, эта легкость и сила в тяжелых плечах, этот вскрик шамберьера в руках берейтора, эти взлетающие над крупом мчащейся лошади стремительные фигуры… красота! Мальчики были как на подбор богатыри, но Юрка – краше всех: высокий кареглазый блондин с упрямым лбом, сильным подбородком и носом отличной лепки, красивый, веселый, легкий.

А еще Олечке было ужасно много лет – аж двадцать пять, и она подумывала о муже.

Начав ухаживания еще в мае, в моем городе, Юра Королев додержал лонжу и доносил реквизит для эквилибристки Оленьки до того, что через три месяца, невзирая на увещевания друзей и руководителя, таки ушел из своего номера, в котором проработал пять лет, и сел на репетиционный период – вводиться к Ольге партнером.

Беда пришла, откуда не ждали. Вся фишка была в том, что бесстрашный акробат Юрка панически боялся тугой проволоки. Вот боялся, и все тут. Сколько тонн мата половой тематики я всосала в копилку на их репетициях – мама дорогая. Ковбой Витя с его жалким обсценным лексиконом нервно крутил за форгангом мою репетиционную булаву, одновременно отжимаясь на одной руке – тут работали настоящие мастера матерного слова!

Это для того, чтоб хоть как-то поддержать Юрку, я полезла на проклятый мостик, подозревая, что не смогу сделать и шага. Так и случилось – облом вышел жестокий. Зато я поняла Королева моментально.

Оленька, выпускавшаяся из училища именно как эквилибристка на проволоке, чувствовала себя на долбаном канате так же комфортно, как я – в любимом кресле. Три часа репетиций ежедневно, включая и выходной понедельник, – такова была ее норма. Надо сказать, что к моменту встречи с Юриком Оля была на канате одна. Партнерша, с которой они готовили и выпускали номер, залетела и решила оставить ребенка. Ха-ха, говорили девки в курилке, любая бы оставила ребеночка товарища Ф…ва (тут идет очень известная в цирке и по сей день фамилия аксакала и отца-основателя), ни в чем нужды знать не будет! Все трюки в номере, рассчитанном на двух девушек, пришлось похерить, Олька выкручивалась за счет своей красоты и необыкновенного, величественного изящества, но этого катастрофически не хватало. А тут Юра. Просто подарок судьбы. Атлет, фактурный красавец, акробат и муж в ближней перспективе. Быстро вводим в номер и работаем, работаем, все у нас получится.

Проработав столько лет в коллективе жокеев, Юрка запросто прыгал с манежа на идущую наметом лошадь и становился в пирамиду из пятерых наездников, выстроенную на спинах двух скачущих рядом лошадей, а это, скажу я вам, не в тапки ссать. Это капец как опасно, страшно даже наблюдать, но Юрке везло, он даже кости ухитрился сломать всего пару разиков – своеобразный жокейский рекорд сохранности скелета.

Но на канате его везение иссякло. Юра брал в руки вееры[47], делал первый шажок по проклятой проволоке и замирал в ступоре. Я наблюдала его мучения почти с первой репетиции, и потому знаю, сколько часов страха и сколько смен мокрых от пота маек ему понадобилось, чтобы продвинуться вперед на два метра. Два метра из десяти! На дрожащих ногах Юрик продвигался приставными шажочками «в третьей позиции» вперед, и лицо его выражало настоящую муку.

Уже в Сухуме я слышала разговор Агеева, Кости и Олега Тайменя, нашего массажиста, о Юрке и его страхах. Володя сказал тогда, что ему не нравится сама идея, Костя заметил, что ему не нравится сама Оля Лапина («Самка, причем в худшем варианте – живоедящая», – отличное определение), а Олег Яковлевич помолчал и как будто нехотя произнес:

– У нас в тайге так было: если человек боится идти на охоту, зверя боится, леса опасается, но по глупому гонору своему не признается и думает, что страха его никто не видит, другие охотники находят повод, чтоб не брать такого. Потому что совершенно точно будет беда, большая или малая, но будет. Нечего парню делать на проволоке, у него ужас во всем теле, мышцы каменеют, проволока – враг ему и его подловит, потому что слабость и страх чует.

С получением благ цивилизации мы перестали прислушиваться к своим сигнальным системам. Почти перестали. Мы верим новостям и Интернету и больше не верим предчувствиям, затыкая собственную интуицию, которая бьется в тихой истерике. Зря. Очень зря. Тех, кто прислушивается, судьба почти всегда щадит.

Королева можно понять – ведь у него была Оленька, смысл жизни, молодая жена, красавица и богиня, которая очень хотела ввести его в номер. Ей это было нужно. А он ее сильно любил. И старался ради нее.